Бремя власти: Перекрестки истории

Мережковский Дмитрий Сергеевич

Павел (во сне). Сашенька, Сашенька, мальчик мой миленький!..

Стук с лестницы в наружную дверь прихожей.

Кириллов (просыпаясь). Стучат!.. Степа, а Степа?

Ропшинский (в полусне). Воронье… воронье… Ох, Данилыч, что мне приснилось-то… (Coвсем проснувшись.)А? Что?.. Стучат?..

Кириллов.О,

Господи! Уж не беда ли какая?.. Помилуй, Царица Небесная!.. (Надев саблю и подойдя к двери.)Кто там?

Голос Аргамакова (из-за двери). Отворяй! Отворяй!

Кириллов.Да кто? Кто такой?

Голос Аргамакова.Оглох ты, старая тетеря, не слышишь, что ли, по голосу? Я, я – Аргамаков, плац-адъютант…

Кириллов.Александр Васильевич, ваше высокоблагородие, чего угодно?..

Голос Аргамакова.Продери-ка глаза, пьяная рожа! Аль забыл, с кем говоришь?.. Я к его величеству с рапортом.

Кириллов.Государь почивать изволят, ваше высокоблагородие, – будить не велено…

Голос Аргамакова.Врешь, дурак! О пожарах и ночью докладывать велено.

Кириллов.Пожар? Где пожар?

Голос Аргамакова.В Адмиралтействе. Да черт тебя дери, долго ли мне тут с тобой разговаривать?.. Ужо на гауптвахте выпорю, так узнаешь, сукин сын, как команды не слушаться… Отворяй!

Кириллов.Сейчас, сударь! Сейчас. Фонарь потух, темно, ключа не найду… (Тихо Ропшинскому.)Степа, а Степа? Беды бы не вышло?.. Не взбудить ли государя, что ли?..

Ропшинский.Нет, Данилыч, упаси Боже будить – убьет… Пусть уж полковник сам, как знает, а наше дело – сторона.

Голос Аргамакова.Отворяй же! Отворяй, черт, анафема!

Ропшинский.Вишь, как лют, – пожалуй, и вправду засечет. Отворяй-ка скорее, Данилыч!

Кириллов.О, Господи, Господи! Помилуй, Царица Небесная…

Отпирается дверь. Входит Аргамаков. За ним – Бенигсен, кн. Яшвиль, Бибиков, Татаринов, Скарятин, Николай и Платон Зубовы, с глухими фонарями и шпагами наголо.

Кириллов.Кто такие?.. Кто такие?.. Ой, ой… Батюшки… Караул!..

Ропшинский (убегая направо). Караул!

Кириллов (выхватив саблю из ножен и становясь перед дверью спальни). Стой! Стой!

Заговорщики окружают Кириллова.

Николай Зубов.Саблю долой!

Ударом шпаги выбивает у Кириллова саблю и ранит его в руку.

Кириллов (падая).

Государь! Государь! Бунт!

Павел (на мгновенье проснувшись, приподнимается на постели). Кто там? Кто там? (Падает навзничь и опять, засыпая, бредит.)Сашенька, Сашенька, мальчик мой милый… Я так и знал… Ну, слава Богу…

Яшвиль (приставив дуло пистолета к виску Кириллова). Молчи – убью!

Аргамаков (хватая кн. Яшвиля за руку). Что вы, князь, – всех перебудите.

Николай Зубов.Рот платком! Тащи вниз!

Кириллову затыкают рот и стаскивают по лестнице.

Аргамаков.А другой?

Николай Зубов.Убежал.

Платон Зубов.Беда! Тревогу подымет.

Бенигсен.Не успеет. А наши-то где?

Николай Зубов.Разбежались. Кто на лестнице да на дворе отстал, а кто – в саду; как давеча вороны-то раскаркались, все перетрусили.

Бенигсен.Ну, черт с ними! Нас и так довольно. Только скорее, скорее! (Подойдя к дверям спальни, отворяет наружную дверь и пробует отворить внутреннюю.)Изнутри заперся – значит там. (Прислушивается.)Верно, спит. У кого инструмент?

Аргамаков.Здесь.

Бенигсен.Отпирайте.

Аргамаков (Платону Зубову). Фонарь подержите.

Голоса заговорщиков (с лестницы). Бегите! Бегите! Тревога!

Платон Зубов.Господа, слышите?..

Дрожит и роняет фонарь.

Бенигсен.Эх, князь, теперь не время дрожать!

Павел (просыпаясь). Кто?.. Кто?.. Кто?..

Соскочив с постели, подбегает к двери и прислушивается.

Бенигсен.Инструмент, что ли, испортился?

Аргамаков.Нет, да замок аглицкий, с фокусом – отмычка не берет.

Николай Зубов.Ну-ка, плечом, – авось, подастся.

Напирает плечом на дверь. Дверь трещит. Павел отбегает в противоположный конец спальни, забивается в угол у печки за ширмами и плотно прижимается, как будто расплющивается, весь белый на белой стене, почти невидимый. Дверь открывается. Заговорщики вбегают в спальню.

Яшвиль (осветив постель фонарем). Убежал!

Николай Зубов.Куда? Не в окно же выскочил?