Бремя Воина
Шрифт:
– Омни обладают технологией клонирования, – они умеют выращивать целый организм из одной клетки, – ответил Джордан. – Но на самом деле нынешние обитатели Джорга – это лишь половина человечества. – Он отложил пистолет и взял в руки фотографию. Его пальцы дрожали.
– Это моя дочь, Мишель… Она должна была вырасти и стать женщиной – второй, недостающей сейчас половиной нас как биологического вида. Мужчина и женщина – два разных пола… – Он поднял на Германа взгляд своего единственного глаза и вдруг добавил: – В словаре Джоргов нет терминов,
Он опустил взгляд и добавил еще тише:
– А теперь уходи. Я действительно не хочу знать, каким чудом ты выкарабкался, что именно тебе известно и как ты собираешься поступать дальше. Оставь это мне… – Он провел пальцами по снимку… – Уходи.
– Прощай, отец.
Глава 5
Темной ночью небо Джорга покрывают яркие карбункулы звезд. Если пристально смотреть на их скопления, то единственный глаз начинает слезиться. Джордан давно бросил это занятие – с тоской созерцать по ночам льдистые россыпи холодного огня, – слишком много болезненных воспоминаний наваливалось в такие минуты, но сегодня он сидел у узкого окна и напряженно ждал, время от времени вытирая слезящийся глаз.
Его терпение было вознаграждено далеко за полночь, когда среди бескрайней, окружающей замок сельвы вдруг разгорелось, вспыхнуло неистовое пламя, и новая, только что рожденная звезда вдруг начала карабкаться на небосвод, выдираясь из уз планетарного тяготения.
Он знал: звезда уносит Человека и Форкарсианина – двух злейших врагов, ставших по воле судьбы неразрывно связанными друг с другом.
Хитрый Омни перехитрил себя… – это было сказано хорошо, в точку, но Джордан, разум которого таил намного больше знаний, чем это могло показаться, не хотел, чтобы у серокожего властелина оставалась возможность исправить допущенную оплошность.
Сухо щелкнул активированный затвор.
Выстрел ударил сухо, деловито, словно ставил точку в конце написанной строки.
Покореженный огнем стереоснимок выпал из холодеющих пальцев.
Старый Джорг улыбался. Улыбка на мертвом лице была его последним посланием всесильному Го.
Глубоко в космосе, между орбитами Юпитера и Сатурна, дрейфовало несколько исполинских прямоугольных конструкций.
Глядя на них через видеодатчики истребителя, Герман подумал, что вот она – его судьба.
А как же Ашанг?
Он обернулся. Насекомое стояло в тесной рубке человеческого истребителя и смотрело через плечо Германа туда же – в черноту космоса, где плавали серые прямоугольные пятнышки крионических платформ.
За время, невольно проведенное вместе, они научились понимать друг друга гораздо лучше, и язык их общения уже включал
– Ты? – Герман выразительным жестом обратил внимание Ашанга на крионические платформы. – Там мое будущее, а ты?
Форкарсианин подошел к консоли компьютера и начал набирать ответ:
«Гермафродит… Мне не нужна самка для продолжения рода».
Герман прочитал сообщение и задумался.
«Значит, ты мог и не делиться со мной этим знанием?» – Он обернулся, стукнул пальцем по монитору, а потом указал на парящие в космосе многокилометровые конструкции.
Ашанг пожал плечами. Он тоже воспринял некоторую часть человеческих жестов.
«Я хочу поселиться на одной планете с тобой».
Герман нахмурился.
«Вселенная необъятна», – ответил он символикой Омни.
Ашанг кивнул.
«Ты прав, человек. Вселенная слишком велика, а мы сейчас слишком ничтожны перед ее лицом, чтобы взять и разойтись в стороны. Пусть наши дети вырастут вместе?»
Герман прочитал набранную им строку и посмотрел на мыслящее насекомое.
Все в его облике казалось чуждым, но ведь дышали-то они одним воздухом, питались схожей пищей, вот даже умудрились наладить мостик общения, перекинув его через пропасть взаимного уничтожения двух цивилизаций.
Что ответить на символ вопроса, который поставил Ашанг в конце своей фразы? Вежливо отказаться? Или согласно кивнуть?
Он подумал о людях, которые погрузились в криогенный сон еще до начала той страшной войны с форкарсианами. Когда они очнутся, восстанут из своих ледяных колыбелей, что он скажет им? Что Земли больше нет, что нужно строить все заново, и это необходимо принять за факт, подружиться с насекомым, предки которого превратили в прах твою родину?
Он прищурился, глядя на волнующие контуры медленно вырастающих из мрака, скупо подсвеченных габаритными огнями конструкций, а чернильное око необъятной, враждебной Вселенной в свою очередь взирало на него миллиардами холодных, далеких и колючих звезд.
Ему вдруг вспомнился Омни – надменный, расчетливый Го, который все предусматривал заранее, знал наперед и в конце концов проиграл, перехитрив самого себя.
Пусть наши дети вырастут вместе.
Он не добавил ничего к набранной Ашангом фразе, лишь стер символ вопроса в ее конце.
Главный шлюз исполинской конструкции приближался, неотвратимый, как судьба, как то бремя, которое только что приняли на свои плечи два прирожденных воина.
Бремя милосердия – единственный путь, который, стремясь к вратам рая, не сворачивает в ад.
Апрель-май 2001 года, город Псков.
Адрес автора в Интернет: www.Livadnyy.ru