Брежнев
Шрифт:
Но мысли о Ватченко руководитель Украины держал при себе. Публично поддержал влиятельного первого секретаря обкома. Олесь Гончар тоже вел дневник, куда и записал:
«Был сегодня пленум ЦК Украины. Ватченко, днепропетровский ухоед № 1 (200 килограмм живого веса!) мешал с землей „Собор“. Обжора, сквернослов, отцопродавец. Он меня не удивляет. А Шелест! Позавчера сказал мне, что, поскольку книжки еще не прочитал, то говорить о ней на пленуме не будет (сам пообещал, я его о такой „милости“ не просил!). И… нарушил слово. Выступил. Поддержал днепропетровского
Алексей Ватченко получил золотую звезду Героя Социалистического Труда и стал в 1976 году председателем президиума Верховного Совета Украины.
Советники, помощники, писари
Леонид Ильич подобрал себе большую группу помощников.
Дольше всех с ним работал Виктор Андреевич Голиков. Он начинал трудовую карьеру библиотекарем в средней школе. В 1935 году, окончив Ростовский педагогический институт, преподавал историю, затем стал директором средней школы в Новороссийске. В 1940 году его сделали секретарем Краснодарского крайкома комсомола. Потом перевели на партийную работу в Якутский обком, а в 1945-м направили в Молдавию.
Голиков был секретарем Сорокского укома компартии Молдавии по промышленности и агитации, потом заведовал сектором в отделе пропаганды ЦК компартии Молдавии (и по совместительству редактировал журнал «Литература ши арта»). Как он сам выразился, «в ЦК слыл главным писарем». В аппарате Виктора Андреевича и приметил Леонид Ильич, предложил перейти в помощники.
«Речи-то писать он был небольшой мастак, – рассказывал Голиков горбачевскому помощнику Валерию Болдину. – Ему писарь нужен был, ну и советчик. Мне, откровенно говоря, идти к нему не хотелось».
Но Голиков, разумеется, согласился, и это со временем привело его на вершину власти.
Когда Брежнева после смерти Сталина отправили в ГлавПУР, Голиков решил написать диссертацию. В декабре 1953 года его зачислили слушателем годичных курсов диссертантов при Академии общественных наук. Когда Брежнев поехал на целину, Голиков вновь стал его помощником. С тех пор они не расставались. По распределению обязанностей Виктор Голиков ведал сельским хозяйством и идеологией. Но главным образом он был личным помощником генсека, следил за тем, что и как пишут о Леониде Ильиче. В аппарате знали: Брежнев питает к нему особую симпатию.
– Леонид Ильич никогда голос не повышал, – вспоминал Голиков, – и вел себя со мной по-товарищески. Часто приглашал домой отобедать, ездили мы семьями на шашлыки. Особенно нас сблизил Казахстан. И по работе советовался, доброжелателен был. Только однажды ему нашептали что-то обо мне. И он перестал привлекать меня к работе. Полагаю, это рука Цуканова и Черненко. Они не могли пережить мое независимое положение…
Старшим (неформально, разумеется) помощником Брежнева был Георгий Эммануилович Цуканов. Он окончил Днепродзержинский металлургический институт и, с 1937 года работая на металлургическом заводе имени Дзержинского в Днепропетровске, вырос до главного инженера. В 1958 году Брежнев стал секретарем
Георгий Эммануилович был практиком, здравомыслящим человеком и недолюбливал идеологических подручных Брежнева. В аппарате отзывались о нем с уважением (а о Голикове наоборот – пренебрежительно). Со временем Леонид Ильич охладел к Цуканову, на роль первого помощника выдвинулся Черненко.
Основным помощником Брежнева по международным делам был Андрей Михайлович Александров-Агентов. Он служил в посольстве в Швеции, потом возглавлял скандинавский отдел в МИДе. Под его началом когда-то стажировался молодой Юрий Владимирович Андропов – перед тем как отправиться на работу за границу.
Александров-Агентов стал помощником Брежнева, когда того перевели в Верховный Совет. Леонид Ильич сам позвонил ему:
– Это Андрей Михайлович? С вами говорит Брежнев. Мне бы очень хотелось поговорить по одному вопросу. Вы не могли бы ко мне подъехать?
– Да, конечно, – только и мог ответить Александров-Агентов, потрясенный необычной вежливостью высокой персоны.
– А когда вам было бы удобно подъехать? – уточнил Брежнев. – Одиннадцать часов утра завтра подойдет?
Леонид Ильич встал, чтобы встретить гостя, и сразу взял быка за рога:
– Понимаешь, какое дело: жизнь моя сложилась так, что с малых лет работал в деревне, с юношеских лет – на заводе, а потом – партийные комитеты и на всю войну – армия. Никогда я с этой чертовой внешней политикой дела не имел и совсем в ней не разбираюсь. А теперь вот выбрали президентом и приходится заграничными делами заниматься. Мне нужен человек, который помог бы войти в курс дела, сориентироваться в наиболее важных вопросах. Кое-кто порекомендовал обратиться к вам («вы» и «ты» постоянно перемешивались). Как бы вы посмотрели на то, чтобы перейти работать ко мне?
Брежнев как человек практический поинтересовался зарплатой и жилищными условиями Александрова-Агентова. Сказал с сожалением, что зарплата останется такой же:
– Но зато, имей в виду, у нас в Верховном Совете очень хороший дачный поселок, да и кремлевская столовая тоже…
За многие годы Леонид Ильич убедился в высоком профессионализме своего помощника, его надежности, феноменальной работоспособности. Привык даже прилюдно спрашивать его совета. Иногда во время переговоров Брежнев, высказав какое-то предположение, поворачивался к сидящему рядом помощнику и спрашивал:
– Я правильно сказал?
Леонид Ильич доверял ему и даже позволял спорить с собой. Александров-Агентов смело отстаивал свою точку зрения.
«Александров у нас проходил под кличками Тире (его полная фамилия Александров-Агентов) или Воробышек – из-за его небольшого роста и часто неровной, нервно-суетливой манеры вести себя, – вспоминал заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС Карен Нерсесович Брутенц. – Это был преданный делу, трудолюбивый и порядочный человек, сторонившийся интриг и мелкого политиканства».