Бриджертоны: Вторые эпилоги

Куин Джулия

– Сидеть.

И Элоиза, при обычных обстоятельствах уничтожившая бы сестру одним взглядом, кротко осталась на своем месте.

Пенелопа посмотрела на Дафну, которая надзирала за стараниями Гиацинты.

– Утро тянулось невыносимо долго, – посетовала старшая дочь Вайолет.

Пенелопа подошла, аккуратно протиснулась мимо Гиацинты и осторожно обняла Элоизу, чтобы не испортить прическу.

– Ты настоящая красавица! – восхитилась новоиспеченная миссис Бриджертон.

– Благодарю, – ответила

Элоиза, но губы ее дрожали, а глаза подернулись влагой, и было видно, что в любой момент она могла разразиться слезами.

Больше всего Пенелопе хотелось отвести ее в сторонку и уверить, что все будет хорошо и что ей не нужно выходить замуж за сэра Филиппа, если она того не желает. Но в конечном счете Пенелопа не была уверена в благополучном исходе и подозревала, что Элоизе все же придется выйти замуж за сэра Филиппа.

Пенелопе было известно лишь несколько разрозненных фактов: Элоиза больше недели жила в Ромни-холле без компаньонки, и ее репутация погибнет, если об этом станет известно, чего, разумеется, не избежать.

Кому, как не ей – леди Уислдаун, – понимать, какими разрушительными и живучими могут оказаться сплетни. К тому же, Пенелопа слышала, что у Элоизы и Энтони состоялся Разговор.

Поэтому решение о свадьбе, вероятно, было окончательным и бесповоротным.

– Я так рада, что ты приехала! – радостно воскликнула Элоиза.

– Боже, ты же знаешь, что я бы ни за что не пропустила твою свадьбу.

– Знаю. – Губы Элоизы задрожали, а на лице ее застыло то выражение, что бывает у людей, которые храбрятся и считают, будто у них это получается. – Знаю, – снова повторила она спокойнее. – Разумеется, ты ничего подобного не сделала бы. Но это не уменьшает моего удовольствия от встречи с тобой.

Элоиза говорила до странности натянуто, и на мгновение Пенелопа позабыла о собственных секретах, страхах и волнениях. Колин был ее любовью, страстью и душой, но именно Элоиза – ее лучшая подруга – повлияла, как никто другой, на взросление Пенелопы. Невозможно представить, какими бы оказались последние десять лет без улыбки Элоизы, ее смеха и неутомимого веселья.

Подруга любила Пенелопу больше, чем собственная семья.

– Элоиза… – наклонившись к подруге и обняв ее за плечи, начала Пенелопа. Она откашлялась, в основном, потому что собиралась задать вопрос, ответ на который, вероятно, окажется неважным. – Элоиза, – повторила она, и ее голос понизился до еле слышного шепота. – Ты хочешь этого?

– Разумеется, – ответила невеста.

Но Пенелопа не знала, верить ли ей на слово.

– Ты лю… – она осеклась. И попыталась улыбнуться. А потом спросила: – Он тебе нравится? Твой сэр Филипп?

Элоиза кивнула.

– Он… сложный человек.

Услышав подобное, Пенелопа села.

– Ты шутишь.

– В такое время?

– А не ты ли всегда утверждала, что мужчины – простые создания?

Элоиза посмотрела на нее

со странно беспомощным выражением.

– Я так и думала.

Пенелопа наклонилась ближе, зная, что слух у Гиацианты сродни кошачьему.

– А ты ему нравишься?

– Он считает, что я слишком много болтаю.

– Ты действительно много болтаешь, – заметила Пенелопа.

Элоиза посмотрела на подругу.

– Могла бы по крайней мере улыбнуться.

– Это правда. Но мне нравится твоя болтовня.

– Думаю, ему тоже. – Элоиза поморщилась. – Иногда.

– Элоиза! – позвала Вайолет с порога. – Нам уже пора.

– Мы же не хотим, чтобы жених решил, что ты сбежала, – съязвила Гиацинта.

Невеста встала и расправила плечи.

– Я уже достаточно убегала, не так ли? – Она повернулась к Пенелопе с мудрой задумчивой улыбкой. – Пора мне уже бежать к кому-то, а не от кого-то.

Пенелопа с любопытством посмотрела на подругу.

– О чем ты говоришь?

Но Элоиза лишь покачала головой.

– Да так, услышала недавно.

Заявление было прелюбопытным, но времени разобраться, что к чему, не оставалось, поэтому Пенелопа двинулась вслед за семьей. Однако, спустившись на несколько ступенек, она остановилась, услышав зов Элоизы.

– Пенелопа!

Та обернулась. Элоиза все еще стояла в дверях, в добрых десяти футах позади нее. На лице у невесты застыло странное выражение, которое Пенелопа не могла понять, поэтому она молча ждала, но подруга так и не заговорила.

– Элоиза? – тихо позвала она, поскольку казалось, что та желала что-то сказать, но не была уверена, как это сделать. Или, что вероятнее, не знала, что именно сказать.

И тогда…

– Я сожалею, – выпалила Элоиза. Слова сорвались с губ с невероятной даже для нее скоростью.

– Ты сожалеешь? – переспросила Пенелопа вне себя от изумления. Она не слишком долго размышляла о том, что Элоиза могла бы произнести в это мгновение, но извинение точно не стояло во главе списка. – О чем?

– О том, что у меня были от тебя секреты. Я дурно поступила.

Пенелопа сглотнула. Боже праведный.

– Простишь меня? – голос Элоизы был тихим, но в глазах застыла настойчивость, и Пенелопа почувствовала себя худшей из обманщиц.

– Разумеется. – Она запнулась. – Мне нечего прощать.

По сравнению с ее собственными тайнами, молчание Элоизы – ничто.

– Мне следовало рассказать тебе о своей переписке с сэром Филиппом. Не знаю, почему не сделала этого с самого начала, – продолжила невеста. – Но позже, когда вы с Колином влюбились друг в друга… Я подумала… Наверное, я хотела чего-то, что принадлежало бы только мне.

Пенелопа кивнула. Она прекрасно понимала это желание иметь нечто свое.

Элоиза издала нервный смешок.