Бриг «Три лилии»
Шрифт:
А наевшись, откинулся назад и икнул так, что чуть свечи не потухли.
— Вот теперь можете идти треску есть, — сказал он. Коли место осталось.
Бабушка покачивалась на табуретке, раскрасневшаяся, потная. В комнате стояла жара, как в бане, а еда была жирная.
— Это после такого-то угощения, штурман! — польстила она. — Да я свининой вот так наелась…
На дворе шел снег. Огромные
Вдруг он опустил гитару, насупил брови и прислушался:
— Что это, Миккель Миккельсон? Или мне послышалось, или?..
Все трое напрягли слух.
— Боббе лает, — сказал Миккель.
Плотник поднял гитару. Опять раздался лай — резкий, отрывистый, злой.
— Кто-то пришел, — сказал плотник Грилле. — Поди-ка, Миккель Миккельсон, погляди. Или боишься?.. То-то! Вот свеча.
Миккель фыркнул. Кто пугается на сытый желудок?
Тем более, в светлой комнате. Он захватил свечу посветить и кусок мяса для Боббе и пошел вниз. Боббе стоял в прихожей — нюхал дверь и скулил.
Мы ждем тебя, вечер чудесный,Мы ждем тебя, вечер святой!гудел плотник, заглушая бабушкин голос.
Миккель открыл дрожащими пальцами задвижку. В тот же миг ветер распахнул дверь и швырнул в них облако снега. Свеча погасла. Боббе попятился, жалобно тявкая.
— Кто там? — чуть слышно произнес Миккель, ловя задвижку.
Боббе взвизгнул.
— Что… лису почуял? — успокоил Миккель себя и собаку. — Учуял запах и залаял. Да? Ну конечно! Вон она!
Сквозь гул ветра донеслось с Бранте Клева хриплое лисье тявканье.
— Ну, что там, внучек? — послышался с лестницы скрипучий голос бабушки.
— Лиса, — ответил Миккель. — На Бранте Клеве.
А ведь он не хуже бабушки знал, что Боббе никогда не лает на лис, пока на двор не придут.
Миккель запер дверь и побрел ощупью наверх. Удивительно, до чего тепло от двух свечей на столе…
— Миккельсона лисой не испугаешь, — сказал плотник и спрятал гитару под кровать. — Съешь еще ломоть хлеба, сразу на вершок подрастешь.
Но Миккель уже наелся.
— А коли так, бросим свечу, — распорядился плотник Грилле. — По обычаю: первую рождественскую свечу в окно, пока не догорела, тогда в следующем году будешь в полном здравии и с рыбой. Открывай, Миккель Миккельсон.
Бабушка вынула трубочку изо рта и сонно глядела на Боббе, который лежал под столом, зажав хвост между ногами. Недаром говорят: собака подчас лучше человека видит. Миккель отворил окно.
Свети, свеча, лети во тьму,Да будет сельдь в моему дому…сказал плотник Грилле.
И полетела свеча мимо старой голой яблони к дровяному
— Там кто-то есть, во дворе!.. Нет, вон там!
Он вытянул дрожащую руку, показывая. Свеча зашипела и погасла.
— Ушел, как только свечу бросили! — продолжал он. Вон, у яблони!
Плотник прищурился, всматриваясь в темноту. Потом снял со стены ружье, положил на подоконник и поплевал на дуло: на счастье.
— Если то живой человек был да честный, ничего с ним не приключится, коли пальну разок в воздух, — сказал он. — Ну, а коли еще кто, то будет знать, что у нас хватит пороху. Посторонись-ка, Миккельсон!
Ба-ам-м!
Бабушка уронила трубочку во второй раз за два часа. Черепаха проснулась от выстрела и выползла из-под кровати.
— В рождественскую ночь все твари мирно сидят, одни собаки да черепахи угомониться не могут. Шляфе, шляфе!
Миккель поймал Боббе за загривок.
— Если был кто, должны следы остаться, — сказал плотник Грилле, перезаряжая ружье. — Только погоди смотреть до завтра. Да заприте получше, не ровен час, какой-нибудь мазурик наведается. Спокойной ночи. С праздзшком вас!
На кухне было темно и холодно. Миккель нащепал лучины и растопил. Стало светлее, и керосин дорогой жечь не надо… Он молча разделся и забрался на кровать.
Бабушка пододвинула свою скамеечку к плите, чтобы почитать евангелие. Она была совсем седая, скрюченная, как можжевеловый куст на ветру. А какие худые пальцы!
Но голос звучал ласково. Отсвет пламени играл на морщивистых щеках: бабушка улыбалась.
Миккель лежал и слушал, прищурив глаза. Свет от плиты падал на противоположную стену. Там, в рамке под стеклом, сидел Петрус Юханнес Миккельсон. Он глядел на Миккеля. И получалось, что они вроде как вместе, все трое.
В ту ночь Миккелю снился бриг «Три лилии» и шторм возле маяка Дарнерарт. Плут Петрус Юханнес Миккельсон сидел на поручнях левого борта; волны захлестывали его ноги. Он был бритый, как на фотографии, и зеленый луч маяка освещал бородавку на левой щеке.
Глава одиннадцатая
КУДА ДЕЛСЯ КАПИТАН МИККЕЛЬСОН?
Всю ночь и весь следующий день шел снег. Потом прояснилось, и ударил мороз. Колодец на откосе, выше постоялого двора, замерз. Бабушка заткнула щели в окнах овечьей шерстью, но все равно дуло. Ульрика- Прекрасношерстая ночевала на кухне. Бабушка ходила дома в сапогах, набитых тряпками. Все зябли.
Миккель уже который раз ощущал странную тревогу.
Он думал о словах плотника. Что такое плут, если разобраться? Весельчак, лоботряс или просто пустая голова?
Кстати, что говорил в тот раз на лугу богатей Синтор?.. Надо же, мороз какой!..
Ночью ему опять приснилось, что Петрус Миккельсон подходит к его постели. На этот раз у отца на груди висел плакат с надписью: КОМУ НУЖЕН УПЛЫВШИЙ ПЛУТ?
Миккель задрожал от волнения.
«Когда ты вернешься?.. Когда, отец?» — прошептал он.