Бригада 16. Похищение европы
Шрифт:
– Предлагаю надеть на него смирительную рубашку и посадить под замок!
– сказал Ватсон.
– И ты... тоже, да?
– Лукин затравленно озирался.
– Вы все против меня, да?
Помощь пришла неожиданно - со стороны Лайзы. Все это время она молча слушала «ужасную историю», не проронив ни слова. Но теперь решила вмешаться.
– Получается, - говорила Лайза, - что ты несколько раз видел одного и того же человека? Так?
– Адвокатское образование давало себя знать. Лайза умела четко поставить вопросы.
– Так,
– Одна ты меня понимаешь, голуба... Сразу видно, мы с тобой - одного поля ягодки...
Лайза пропустила сомнительный комплимент мимо ушей и продолжала:
– Этот человек следил за домом, а потом ты видел его в городе? Так?
– Точно, матушка, так. В одном и том же месте - неподалеку от рынка. В самом начале улицы Тараса Шевченко.
– Учтем, - сказала Лайза.
– А почему ты настаиваешь на том, что это не человек, а призрак?
– Так ведь...
– Федор смущенно прокашлялся.
– Призрак и есть. Как же он может по земле ходить, коли давно уже мертвый?
– То есть? Что ты имеешь в виду?
– Ой!
– Федор втянул голову в плечи.
– Не хотел я вам сразу-то говорить, чтобы беду не накликать, но, видно, придется. Ладно, сейчас можно... Я все углы святой водой окропил...
– И под кроватями чашки поставил. Это я уже заметила, - сказала Лайза.
– Так что за призрак? Колись, Ван Хельсинг!
Федор округлил глаза.
– Хозяин это бывший, - прошептал он.
– Купец... Митрофанов...
В наступившей тишине было слышно, как негромко жужжит компьютер. Все молчали, не зная, что и сказать. Помимо предвыборной борьбы, предстояла еще и война с привидениями. Похоже, дело принимало скверный оборот.
V
Штаб избирательной кампании Виктора Петровича Зорина размещался в большом современном здании неподалеку от областной администрации. Просторные помещения были отделаны розовым гранитом и белым, в морозных голубоватых прожилках, мрамором.
Кабинет, который занимал Зорин, размерами напоминал футбольное поле. На необъятном столе громоздилась куча разноцветных телефонных аппаратов. Но сейчас они не звонили.
Зорин сидел в глубоком кожаном кресле. Напротив него, на жестком неудобном стуле пристроился Глеб Хайловский, политтехнолог из Москвы, специально нанятый для проведения предвыборной кампании. У него были круглое лицо и маленькие бегающие глазки; казалось, они так и норовили выпрыгнуть из-за узких стекол очков.
Хайловский всегда носил очки. Впрочем, отнюдь не из-за врожденной или приобретенной с годами слабости зрения - они ему были нужны как дополнительное препятствие, отделяющее профессионального вруна-говоруна от собеседника.
Зорин и Хайловский молчали. Виктор Петрович пристально наблюдал за работой двух мужчин в серых костюмах. Мужчины держали в руках какие-то хитроумные приборы и водили ими вдоль стен. Через несколько минут один мужчина снял наушники
– Все чисто.
– Он собрал аппаратуру и подключил телефоны.
Аппараты тут же разразились настойчивыми звонками. Зорин поморщился и нажал кнопку селектора.
– Переведите все разговоры на секретарей. Я занят, - он откинулся на спинку кресла и придал лицу значительное выражение.
– Ну так и что, Глебушка? О чем мы с тобой говорили?
Хайловский подался вперед и подобострастно захихикал.
– Я говорю, очень уж вы все усложняете, Виктор Петрович. Прямо какая-то мания... Ну зачем каждый день проверять кабинет? Думаете, кто-нибудь жучки подсунет?
Зорин нахмурился.
– Ты, Глеб, из молодых, да ранних. Всего два года в Кремле, а уже думаешь, что Бога за... бороду поймал. Покрутился бы с мое на красных коврах и под ними, понимал бы, что к чему.
– Ну да, конечно, - любезно улыбнулся Хайловский. Весь он был какой-то скользкий и приторный; так что даже самому Зорину становилось не по себе.
– Вам виднее, Виктор Петрович. И все же, мне кажется, вы перегибаете палку.
Зорин отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.
– Это - не твоего ума дело. Занимайся своей работой. Давай, слушаю. С чем пожаловал?
Хайловский открыл потертый кожаный портфельчик и поднялся со стула. Он перегнулся через широкий стол и разложил перед Зориным целую стопку цветных диаграмм, графиков и схем.
Зорин некоторое время смотрел на разрисованные листы бумаги, взял один из них двумя пальцами, поднес к лицу и тут же бросил на стол.
– Ты не показывай, а рассказывай, - устало произнес Виктор Петрович.
– А рисунки малевать - это и обезьяна сможет.
Хайловский снова улыбнулся, обогнул стол и стал рядом с Зориным.
– На этих схемах, - начал он, - представлены в процентном соотношении голоса избирателей в зависимости от их пола, возраста, социального статуса и места проживания. Из всех официально зарегистрированных кандидатов наибольший рейтинг у вас и Белова...
При упоминании Белова Зорин скривился, словно у него заныл больной зуб.
– Но ваши шансы выглядят предпочтительнее, - вовремя добавил Хайловский.
– Все прочие кандидаты вместе не набирают и десяти процентов...
– А у меня?
– перебил его Зорин.
– У вас - чуть больше тридцати. Тридцать три - тридцать четыре, если быть точным. Почти столько же - у Белова, но он пока немного отстает. На вашей стороне - симпатии людей зрелого возраста. От сорока лет и выше. Особенно сильны ваши позиции в среде пенсионеров, что, в общем-то, понятно. Люди старой закалки хотят видеть в кресле губернатора человека опытного... Убеленного, так сказать, сединами...
Льстивый тон Хайловского подействовал на Виктора Петровича ободряюще. Он выпрямился в кресле и задрал голову, отчего двойной подбородок расправился и почти исчез.