Брик-лейн

Али Моника

Назнин, ища, куда бы скрыться, бросилась за ними вслед. Вход ярко освещало солнце, внутри в зале сумрачно. Девушки прошли прямо к сцене и устроились на стульях. Назнин колебалась и осматривалась. Никто на нее не смотрел.

— Садитесь, сестра, в поезд раскаяния, покуда он от вас еще не ушел.

Во рту сплошная слюна, и она никак не может сглотнуть.

Невысокий молодой человек с куцей бородкой широко ей улыбнулся. Он почти утонул в своих пенджабских штанах, в руке сжимает тюбетейку. Помахал ею Назнин:

— Добро пожаловать. Добро пожаловать, сестра.

Идите, садитесь.

Она неуверенно прошла мимо раскладывающихся стульев. Четыре ряда у самой сцены заняты в лучшем случае наполовину. Куда сесть? С кем-нибудь рядом. Но не с мужчиной. Нет, не надо рядом. Через сиденье от кого-нибудь. А не то будет слишком грубо. Нет, будет так, словно я кого-то жду. Моего мужа. Но ведь он не придет, и все начнут на меня оглядываться. Разговоры начнутся. Я еще уйти не успею, а уже пойдут разговоры. Она взялась за край стула. Людей различала неясно и слышала голоса, но слов не понимала.

И вдруг — его лицо. Что-то говорит. Показывает.

— Вот, сюда, — сказал ей Карим.

Она с трудом уселась.

Карим пошел вперед и запрыгнул на небольшую сцену. Похлопал в ладоши:

— Отлично. Спасибо за то, что пришли.

Сзади хлопнула дверь. Тот же голос, который здоровался с ней:

— Садись, брат, в поезд раскаяния, покуда он от тебя еще не ушел.

Назнин набралась храбрости и осмотрелась. В основном молодые мужчины, джинсы, кроссовки, некоторые в куртах [47] , несколько девушек в хиджабах. Всего человек двадцать.

47

Курта — свободная длинная рубаха без воротника.

— Отлично, — повторил Карим, — попрошу Секретаря зачитать план сегодняшнего собрания. Если у кого-то предложения, поднимайте руку.

Невысокий с невразумительной бородкой выбежал на сцену:

— Сегодня у нас по плану. Номер один — выбор названия. Номер два — определиться с целями. Номер три — выбор комитета.

Тут же подняли руку. Секретарь кивнул:

— Да, пожалуйста.

— А почему мы говорим не на родном языке?

Секретарь широко улыбнулся. Посмотрел на Карима:

— Вопрос из зала. Мне перейти на бенгальский?

Карим сложил руки на груди:

— Я отвечу. Наше собрание для всех мусульман. Я хочу видеть здесь умму [48] . Хочу видеть всех братьев, всех сестер, откуда бы они ни были родом.

Вопрошатель встал и внимательно посмотрел в зал, даже на пустые стулья:

— Экхане амра шобай Бангали?Кто не говорит здесь на бенгальском?

Последовало минутное молчание, потом заскрипел стул, поднялся черный человек в яркой рубашке с завитушками и с широким рукавом:

48

Умма (араб.)— сообщество,

община, семья.

— Брат, я похож на бенгальца?

Вопрошатель поднял ладошки, словно игра закончилась, и оба они сели на свои места.

— Хорошо, — сказал Секретарь, — выбираем название. Вариант первый. Право предоставляется аудитории.

— «Лига мусульман».

— «Объединенные мусульмане».

— «Мусульмане, вперед».

Две девушки, которых Назнин встретила при входе, долго шептались. Наконец одна предложила:

— «Общество мусульманской молодежи в Тауэр-Хэмлетс».

Секретарь взмахнул руками. Бросил свою тюбетейку, поднял, засунул в карман.

— Предложения поступили. Переходим к голосованию. Какое название предложили первым? Кто предложил? Говорите.

Вопрошатель снова поднялся с места:

— Этот человек называется Секретарем, а ничего не записывает. Это совсем не по-исламски.

Секретарь вытянулся во весь рост. Маленькое лицо раздулось от негодования:

— Где в Коране сказано, что надо все записывать?

— В хадисах [49] Сунны ясно сказано, что человек должен добросовестно выполнять то, за что берется.

49

Хадисы — рассказы о пророке Мухаммеде, его суждениях и поступках, Сунна — собрание хадисов.

Секретарь вот-вот готов был закипеть. Бородка его тряслась. Отворот на одной штанине развернулся и полностью закрыл ступню. Назнин все стало ясно. Борода у него такая жиденькая в силу нежного возраста.

Карим положил руку на плечо паренька:

— Возьми ручку и блокнот. Будешь отвечать за протокол.

Последовала небольшая дискуссия, надо ли вообще обсуждать названия, не перейти ли сразу к целям организации. Секретарь оживился. Это называется повесткой, елки! Мы должны обсуждать повестку!

Карим принял решение:

— Сначала разберемся с названием. Все мы знаем, для чего собрались.

Послышался приглушенный гул: все были согласны.

Назнин чувствовала, что и она здесь вместе со всеми, хоть и пришла сюда, потому что шить ничего не осталось и работы по дому тоже не было.

Карим прошелся по сцене, и Назнин поняла, что сейчас он возьмет инициативу на себя. Он подошел к краю сцены и сказал:

— Секретарь записал ваши предложения. У меня есть еще одно: «Бенгальские тигры».

Все разом вздохнули, а девушки в хиджабах прикрыли ладошками рты и еще пуще зашептались.

— «Бен-галь-ски-е тиг-ры»! — крикнул молодой человек в первом ряду. В такт слогам он бил кулаком в воздух. — Можно я так назову свою группу?

Секретарь снова встал:

— А мы не забыли, что среди нас есть небенгалец?

Карим прошелся по сцене и остановился напротив человека в яркой рубашке. Тут же рядом оказался Секретарь с блокнотом наготове.

— Я не имел в виду, что ты здесь чужой, брат, — сказал Карим.