Бриллиант Фортуны
Шрифт:
– Что? – проговорил Алексей беспомощно. Он очень хотел быть в эти мгновения искушенно-лживым, убедительным и медоречивым, но – не мог.
– То, что он сказал. Это правда? Я заподозрила неладное, когда в Париже жена барона М. сказала мне, что у Голиковой никогда не было ни сестер, ни братьев, и, конечно, никаких племянников. Значит, это правда?
– Что Варвара Федотовна не тетка мне? Да, правда.
– И на Кавказе вы никогда не воевали. Верно?
Она все-таки повернула голову и посмотрела на Каверина сухим,
– На Кавказе – нет. Но…
– Значит, все ложь, – тихо проговорила она. Так тихо, словно каждое слово доставляло ей несказанную муку. – Вы все время лгали мне. Зачем вы приехали во Францию?
– Альфред уже объяснил вам, – стиснув челюсти, ответил Алексей. Его маскарадный костюм казался ему в эти мгновения донельзя нелепым.
– Альфред? – Александра в недоумении приподняла брови.
– Да, для вас он Родольф Эльстон, но на самом деле он мелкий мошенник, и зовут его Фредо Болтун.
Княжна отвернулась.
– Значит, еще один лжец, – промолвила она. Голос ее звучал почти безжизненно. – И чего же он добивался? Зачем поселился рядом, зачем говорил мне все эти комплименты?
Алексей закусил губу.
– Он хотел добиться от вас компрометирующих писем, чтобы потом шантажировать ими русское правительство, – наконец выговорил он. Никакая сила в мире не смогла бы заставить его сказать княжне правду.
– А вас, значит, прислали защитить меня, – с вызовом проговорила она. – Как это благородно. Теперь я поняла, отчего у вас с мсье Видоком так много общего. – Каверин не отвечал. – Где теперь мои письма, сударь?
– У меня, – сказал Алексей.
– Вот и прекрасно. – Княжна поднялась, обдавая его презрением. – Завтра же вы вернете мне их, и мы покончим с этой нелепой историей. – Она раскрыла веер и, обмахиваясь им, холодно спросила: – Надо ли уточнять, сударь, что я более не желаю вас видеть?
Алексей вскинул голову. Нет, не может она разговаривать с ним так после всех этих поцелуев в карете и признаний в письме. Он должен объяснить ей… Но в приотворенную дверь уже лезла унылая физиономия немецкого принца, а за его плечом виднелось устрашающее декольте Варвары Федотовны.
– Ваше высочество! – приседая, церемонно пропела фрейлина. – Разрешите представить вам…
Александра подала руку принцу, вежливо улыбнулась и заговорила с ним по-немецки. Судя по всему, жених был в восторге от своей невесты. Он сразу же повел ее танцевать. Голикова смерила раздавленного «племянника» пронизывающим, неприязненным взглядом и поплыла следом за своей подопечной.
Алексей рухнул на оттоманку и обхватил руками голову. Он сидел бы так очень долго, но тут возле него прошуршало женское платье. Каверин поднял голову и встретил полный сочувствия взгляд Полины.
– Я мерзавец, – промолвил он с горечью. – Просто мерзавец. Княжна больше никогда не захочет меня видеть.
Полина легонько дотронулась
– Расскажите, что у вас произошло, – попросила она. – Может быть, я сумею вам что-нибудь подсказать.
И хотя Алексей понимал, что ничего уже не вернуть, он все же рассказал Полине об их с княжной Александрой беседе.
– Мне надо было броситься перед ней на колени, – мрачно сказал Алексей. – Но…
Он запнулся, не желая признаваться, что никогда ни перед кем не стоял на коленях и всегда надеялся, что милосердное небо избавит его от этого.
– Вы знаете, что Чернышёв сделает с вами, если узнает, что вы влюбились в княжну? – тихо спросила Полина. – Вы хоть представляете себе, какие последствия это будет иметь для вас?
Но Алексей только дернул плечом, показывая, что это ему в глубочайшей степени безразлично.
– Вы, конечно, пришли, чтобы расспросить меня о Видоке и нашем расследовании, – проговорил он. – К несчастью, расследование в тупике, а сам я с ним рассорился.
«Наверняка это произошло вовсе не из-за зеленого бриллианта, а из-за ее высочества», – подумала умная Полина. Но, так как она была не только умна, но и тактична, вслух она не сказала ничего.
На следующий день Алексей принес связку писем в особняк на Шоссе д'Антэн, в котором жила княжна со дня своего прибытия в Париж.
Ему пришлось долго томиться в скучной приемной, а когда наконец дверь растворилась, он поднял глаза – и увидел перед собой пышущую сдержанным злорадством Варвару Федотовну. Сегодня даже ее бородавки казались крупнее, чем обычно.
– Дорогой племянник! – воскликнула она. – Вы так неважно выглядите! Похоже, парижский воздух не идет вам на пользу.
Алексей улыбнулся краями губ.
– К чему все эти церемонии, Варвара Федотовна… Великая княжна просила меня прийти, и я пришел.
Варвара Федотовна сложила свои уродливые ручки.
– Мне очень жаль, но ее высочество никак не может вас сегодня принять. Они сегодня с женихом едут в театр. Познакомились совсем недавно, и, я должна вам сказать, ее высочество уже без ума от него, – добавила Варвара Федотовна, зорко наблюдая за молодым человеком своими маленькими, близко посаженными глазками.
– Я счастлив узнать о счастье ее высочества, – ответил Алексей, улыбнувшись совершенно по-волчьи. – Но ее высочество просила меня… – Он сбился, не зная, как объяснить фрейлине, каким образом письма оказались у него.
– Верно, – живо подхватила Варвара Федотовна, – она мне говорила, что вы должны принести какие-то бумаги.
– Да-да, – пробормотал молодой человек, отдавая ей связку писем. – Вот, возьмите. Передайте ей и скажите… Нет, лучше ничего не говорить.
Он улыбнулся, и при виде этой улыбки Варваре Федотовне стало его почти жаль. Впрочем, ее жалости хватило только на мгновение.