Бриллиант Фортуны
Шрифт:
– Вы к Люсьену, мсье? Проходите…
Хозяйка проводила гостей в маленькую, очень опрятную комнату, где в кресле дремал прикрытый пледом старичок. При виде Видока он недовольно приоткрыл глаза, но тут же спохватился и сел поудобнее. Только теперь Алексей и Полина заметили, что у старика нет обеих ног.
– Здравствуй, Люсьен, – мягко промолвил Видок.
Старик ничего не отвечал, лишь перевел глаза на жену. Та поняла его взгляд и засуетилась.
– Я оставлю вас, господа. Чувствуйте себя как дома, – сказала она и, выйдя
– Вы опять по тому же старому делу, мсье Видок? – спросил старик. – Но я уже рассказал вам все, что помню.
Он был маленький и сморщенный. Чем-то он напоминал седого ребенка, но наблюдательная Полина сразу же отметила, какие у него глаза. В них застыла явная настороженность и еще, пожалуй, недоверчивость.
– Познакомьтесь, господа, – сказал Видок, оборачиваясь к Полине и Алексею. – Это Люсьен Конт, он же Люсьен Дюбуа. Бывший владелец «Регента», – добавил он не без иронии.
Теперь Алексей все понял. Перед ним был последний член той шайки, много лет тому назад укравшей сокровища французской короны.
– Нехорошо, мсье Видок, – проскрипел старичок. – Мы же уговорились в прошлый раз, что вы оставите меня в покое. Разве не так?
Видок оглянулся в поисках подходящего сиденья. Наконец он устроился на диване, предоставив Полине более удобное кресло. Каверин остался стоять.
– Видишь ли, Люсьен, – проговорил Видок с явным сожалением, – наш договор больше недействителен, потому что возникли новые обстоятельства.
Старичок затрепыхался, как пойманная рыба.
– Новые обстоятельства? Что еще за обстоятельства? Я не понимаю…
– «Принцесса грез», – жестко промолвил Видок, и его глаза сузились.
Показалось ли спутникам старого сыщика или старичок и в самом деле обмяк в кресле, как лопнувший мыльный пузырь?
– Я уже рассказал вам все о «Принцессе грез"! – прохныкал Люсьен Конт. – Больше я ничего о ней не знаю! Она ведь была у Симона Брюле! Почему вы не хотите оставить меня в покое?
– Потому что ты мне соврал, – ответил Видок, поигрывая тросточкой. – Вот почему, Люсьен. Ведь «Принцесса грез» была у тебя, и теперь я точно это знаю.
– Что вы имеете в виду? – пробормотал Люсьен. – К чему вы, черт подери, клоните?
– Ты и сам отлично понимаешь, – ласково ответил Видок. – Ну же, Люсьен. Расскажи мне правду о зеленом бриллианте короны.
– Какую еще правду? – Глаза Конта чуть не вылезли из орбит.
– О том, как ты ее подделал, например. И как подменил подделкой настоящий бриллиант. Давай, Люсьен. Мне надо проверить кое-какие детали. Если ты скажешь мне правду, всю, без утайки, я, так уж и быть, уговорю господина полицейского комиссара оставить тебя в покое. А если будешь запираться…
– Господина комиссара? – пролепетал Люсьен.
– Ага. Вот это он и есть. – И Видок кивнул на неподвижного молчащего Алексея. – А это Жанна Лагранж, внучка Брюле, которая вспомнила кое-какие ценные детали. –
– Это у вас-то – доброе сердце? – возмущенно воскликнул Люсьен. – Как бы не так!
– Ну да, – спокойно сказал Видок. – Но, кроме того что я добрый, я еще и сволочь. Всегда, когда мне не дают быть добрым. Мне бы очень не хотелось сажать в тюрьму твою жену, например.
– Рене? – возмутился Люсьен. – Да что она такого сделала?
Видок ухмыльнулся.
– Не важно, что она сделала, важно, что господин полицейский комиссар ей припишет, – насмешливо заметил он. – Мне надоели твои увертки, Люсьен. Так что лучше не испытывай мое терпение.
Последние слова он произнес особенно зло. Глаза его сверкнули.
– Хорошо, – пробормотал Люсьен. – Хорошо. Я все расскажу. Только откуда вы прознали… – Он покачал головой. – Уму непостижимо!
– Я жду, – невозмутимо напомнил Видок.
– Ладно, – пробормотал Люсьен, глубоко вздохнув. И начал свой рассказ.
– Вы, наверное, уже знаете, как мы обтяпали то дельце. Повезло нам, что греха таить. Но сразу же после этого начались споры. Понселе, ну, главарь, хотел продать все сам, а потом уже делить деньги. Мобюз и Прель подняли крик и стали требовать, чтобы все разделили сразу, честь по чести. По-моему, они просто не доверяли Понселе, да оно и понятно – своя рубашка ближе к телу. Словом, довольно легко мы разделили ожерелья и всякую мелочь, а потом настал черед крупных камней. Как мы их поделили, я уже рассказывал мсье Видоку.
– По жребию, – веско уронил Алексей.
– Ну да, ну да, – поспешно согласился Люсьен. – Честно говоря, когда я выиграл «Регента», счастливее меня не было человека в целом свете. Я так боялся, что у меня отнимут камень, – ну, вы знаете, мсье Видок, в нашем деле всякое случается, – что даже переехал на другой конец Парижа вместе с Рене и детьми. А потом на меня одно за другим посыпались несчастья, и я испугался до смерти. И вот как-то раз я набрался духу и вернул бриллиант на место. Вы будете смеяться надо мной, господа, но сразу же после этого все несчастья прекратились.
Ну да ладно. Как-то раз я сидел в харчевне «Бешеный кролик» в тупичке Плохих Парней – мсье Видоку хорошо известно это место, – как вдруг кто-то хлопает меня по плечу и садится рядом. Я поднимаю глаза и вижу Симона Брюле, того, которому досталась «Принцесса грез». Он был не то чтобы пьян, но выпимши. Мы с ним никогда друзьями особо не были, и я насторожился: чего это ему от меня понадобилось? Ну, поговорили мы, а потом он вдруг спрашивает:
– Люсьен, говорит, это правда, что ты вернул свой камень на место? Я тут разное слышал, но у меня в голове не укладывалось, что даже такой простофиля, как ты, мог так глупо поступить.