Бриллиантовая пыль
Шрифт:
После того как сделали Андрею новые документы, а Нина рассчиталась с работы, дед Леша купил им билеты в Москву. Провожая, по-тихому сунул в Нинкину ладонь половинку необычного камня, наказав беречь на самый-самый крайний случай – если вдруг с Андреем жизнь не заладится или нищета совсем заест. Сказал еще, что этот алмаз – память о ее отце, мол, нашел он его в последний день своей жизни. Нина прониклась значением его слов – отец для нее всегда был кем-то из разряда небожителей.
Молодежь уехала. Шел 1986 год, и в столице ребята угодили в самую перестройку. Андрей, тот еще пройдоха, быстро почуял безграничные возможности скорого обогащения, которые внезапно открыл горбачевский «НЭП». Но наученный горьким опытом, стал осторожнее,
В Мирный ребята иной раз наведывались, но накоротко; деда в свои коммерческие дела посвящали поверхностно, в общих чертах, хотя он и без того знал, что Легостаев живет рисково – как ни крути, а криминальные наклонности из характера зятя не выкинешь. Но по отдельным их фразам Алексей Яковлевич понимал, что Нина стала для Андрея и партнером, и своеобразной подстраховкой, и уздой, сдерживающей его тягу к опасным играм. Она оказалась способным юристом. Очень способным. Получив юридические знания, она научилась легко видеть, как лучше устроить тот или иной проект, как формально выполнить правила и, не нарушая закон, по сути пренебречь им, как обойти острые углы его жестких рамок. Легостаев, конечно, пользовался внезапно открывшимся талантом своей подруги. Однако за Нину дед Леша сильно не беспокоился. Ни на минуту не забывая о возможности проколоться, своего главного консультанта Андрей берег и, как говорил, специально не регистрировал брак, чтобы в случае чего Нины не коснулась грозная Фемида. Потому и придумал для нее «чистый» бизнес, чтобы она была независима от него, самостоятельна, чтобы имела опору под ногами, если вдруг с ним что-то произойдет. Он даже не пользовался ее услугами как нотариуса, стремясь держать подругу подальше от своих не всегда легальных операций.
В начале 90-х Легостаев провернул немало удачных, даже блестящих коммерческих дел, и если они и носили оттенок афер, все же были обустроены с минимальным риском. Бандитские разборки, бушевавшие в Москве в лихие эти годы, как-то прошли мимо Андрея. Вскоре он вложил свои средства в солидное финансово-инвестиционное предприятие, задружился с правительственными чиновниками, стал покупать акции и ценные бумаги. А несколько лет назад явился к деду в Мирный и попросил познакомить его с кем-нибудь из недавно открывшейся алмазодобывающей компании. Алексей Яковлевич все понял: не дают парню покоя камешки, которыми он когда-то здесь промышлял, вот и решил он вернуться в этот опасный бизнес и утереть всем нос в отместку за первый свой провал. «Бриллиантовый блеск – да… Он застит глаза любому, кто когда-то держал в своих руках алмазную горсть», – размышлял дед.
Алексей Яковлевич познакомил Легостаева с одним алмазным дельцом, удачно перешагнувшим из бывшей государственной компании в новую получастную фирму. И поскольку к этому времени Андрей уже представлял собой успешного столичного бизнесмена с солидным банковским счетом и связями, да и явился не с пустыми руками, то ему предложили работу в одной из структур «АЛМИРы». Несколько лет он приглядывался, знакомился с механизмами алмазно-бриллиантового рынка, изучал его структуру и особенности, заводил нужные знакомства. И до тех пор, пока он действовал в рамках организованного порядка, все у него было хорошо – если и были где-то проколы и осечки, то система его, как «своего», выручала. Дед не особенно вникал в дела зятя, мало что понимая в новом устройстве мира, но видел, что карьера его идет в гору.
Однако чем больше человеку дается, тем больше ему хочется от жизни получить: постепенно тщеславие, самолюбие и аппетиты
Год назад, будучи в Якутске по делам, Легостаев наведался в Мирный – навестить Алексея Яковлевича и поделиться с ним кое-какими планами. Он не то чтобы спрашивал совета у старого геолога – просто ставил в известность, что намерен открыть собственную геологоразведывательную и алмазодобывающую компанию в Архангельске. Дед давно уже не следил за делами отрасли, а потому попросил зятя рассказать поподробнее о тамошних месторождениях. По его словам выходило, что разрабатывать алмазы на европейской территории гораздо выгоднее и дешевле, чем здесь, в далекой промерзшей тайге.
– Вот смотри, Алексей Яковлевич! – приводил свои расчеты Легостаев. – У нас бурение стометровой промышленной скважины обходится в сорок пять миллионов рублей, а в Архангельской области – всего двадцать пять! Да и в алмазоносной породе у них около шестидесяти процентов высококачественного сырья! Здесь же, в Якутии, эта доля составляет всего лишь двадцать – тридцать процентов. Сам посуди, какая перспектива! А главное, сейчас очень удобный момент для открытия там своей фирмы. За эти месторождения идет борьба сразу между несколькими предприятиями. «АЛМИРА» имеет свой пакет акций в «Северкамне», основной алмазодобывающей компании Архангельска. И намерена продать его часть бельгийцам. А «Северкамень» настаивает на том, чтобы часть акций была продана «Де Вирс». Свои интересы имеют и местная администрация, и госчиновники. Им не важно, кто именно будет вести разработку недр, важно получить инвестиции. Такая драчка мне только выгодна. Сам знаешь, на переделе рынка всегда кто-то да наживается. И я решил выйти на контакт с «Де Вирс». А что, это сильная старейшая компания, мировой монополист! Я провел уже предварительные переговоры, так что дело мое, что называется, «на мази». Однако есть в нем и свои минусы: на разведанные уже месторождения меня никто не пустит, а на новые идти рискованно. Геологическое изучение и проработка этих территорий слабоваты. Но ты же знаешь, кто не рискует – тот что?
– На нары не попадает, – продолжил за него дед Леша.
– Не пьет шампанского! – засмеялся Андрей.
– И что? Мало таки тебе шампанского до сих пор было? Так на вот сто рублей, пойди купи себе бутылочку!
– Нет, дед! У меня будут фонтаны, реки, моря, океаны шампанского, если дело пойдет как надо!
– Слушай сюда, Андрюха. Я вот который уже год зимой на вахте сижу в конторе нашей. А напротив окон моей каморки – ну, ты видел – стоит Доска почета. И что ты себе думаешь, каждый год кто-нибудь из мелких ребятишек обязательно языком к металлической трубе той доски прилипнет! Я уже знаю такое дело, всегда держу наготове горячий чайник – примерзшие языки отливать. Так вот. Кто один раз прилип, никогда на эту удочку больше не попадает. Но есть-таки один мальчонка – он каждую зиму снова и снова ту трубу облизывает. Вот и ты – что тот дурачок! Один раз влип с алмазами, когда сунулся напролом, да, видно, не научился ничему! Забыл, как выглядит тюремная телогреечка-то?
– Ты, дед, сравнил! Это когда было? Я теперь все законно сделаю, с помощью акций.
– Ну да, ну да… В твоих акциях-шмакциях-махинациях я ничего, конечно, не понимаю. Но таки знаю одно: не встревай промеж сильных мира сего! Это может кончиться плохо. А тем более не лезь к западным капиталистам в обход своих, отечественных.
– Да ну что ты, дед. Устарел ты уже со своими понятиями! Оглянись – сплошь и рядом всякие совместные предприятия, иностранные капиталы. Думаю, все у меня получится! И через пару-тройку лет, может, купим мы себе ма-а-а-ленький такой островок где-нибудь рядом с Грецией, да и поселим тебя там! Будешь на старости лет косточки греть, а?!