Бриллиантовая пыль

Романенко Евгения Павловна

– Вот, с бракосочетанием вас, хорошие мои.

– Ой, спасибо, - Ирина Алексеевна приняла подарок и убрала его под стол.
– Так здорово, когда на работе поздравляют, вы не представляете, как это важно для врачей. Жалко только, что пить-то мне нельзя, - она усмехнулась.
– Ну ничего. Муж попьет. Блин, и ликер же мой любимый, ммм... спасибо Вам!

– Да не за что, родная, счастья вам. Такая пара замечательная, просто невероятные!
– Ольга Владимировна даже мечтательно закатила глаза.
– И так неожиданно!

– Разве?
– ветврач пожала плечами.
–

А по-моему, это стало очевидно с тех самых пор, как Сережа с Леной развелись. Он еще задолго до развода стал моим предметом воздыханий, только я, как хорошая девочка, ему этого не показывала. Ну он мужик неглупый, догадался, - хохотнула она; Макеева вторила ей.

– Ты так хорошо выглядишь, поправилась. УЗИ-то делали уже?
– женщина хитровато приподняла уголки губ.
– Не перенапрягаешься?

– Я? Да для меня это привычный ритм, - Ирина Алексеевна, как-то особенно нежно улыбнувшись, погладила себя по животу.
– Делали, пока еще пол не определили, но предположительно девочка. Развитие гармоничное, все индексы идеально посерединке. Сказали меньше нервничать, а как тут не понервничаешь с нашей-то работой... хорошо хоть, что Карина есть теперь, да Сережа не позволяет работать больше трех дней за неделю. А не работать тоже никак, клиенты начинают вызванивать. Ну ладно, хватит обо мне. Как самочувствие сами-знаете-у-кого?

– Да вот хотели завтра тебе показаться. Ты же завтра работаешь?

– Да. Карина послезавтра.

– Подумать только, - задумчиво улыбнулась Ольга Владимировна.
– Застала я и тебя фельдшером, помнится, и Карину фельдшером... а теперь вы все врачи. Все такие умницы. Я в восторге от вас.

– Спасибо.

– Ну...
– Макеева встала.
– Ждите нас завтра.

– Я всегда вас жду. С хорошими новостями, желательно.

Улыбнувшись снова на прощание, женщина ушла. В прием из операционной робко заглянула Катя.

– Ир. Чай пьем?

– Пьем, - с готовностью отозвалась врач.
– Спрашиваешь еще. О, пока вспомнила. Кошка, полтора года, не ходят задние лапы. Чувствительности нет, болевой реакции на тазовых конечностях нет.

– В туалет ходит?

– Нет.

– На улице гуляет?

– Ммм... ну да, пускай гуляет.

– Рентген нужно делать и УЗИ.

– УЗИ: контузия почек. Рентген: перелом второго поясничного позвонка.

– Возможности клиники?

– Средней оснащенности ветеринарный кабинет.

– Замечательно-то как, - Катя, наливая чай, изобразила какую-то истерическую улыбку.
– Как Карине, так всегда полный спектр услуг. Где справедливость?

– Ну не всем же у Сотникова работать.

– Ну тогда спрошу решения у хозяев. Капельница не спасет, обезболивающие рано или поздно выведут из строя почки, а ссать кошка будет только с посторонней помощью. Либо же перенаправлю к Сотникову, - она всплеснула руками и хохотнула.

– Хорошо. Кошка, тринадцать лет. Отказ от корма, вялость, температура сорок с половиной, раздутые бока.

– Это подвох какой-то?
– Катя скептически подняла одну бровь.

– Нет, зачем, - Ирина Алексеевна пожала плечами.
–

Просто случай такой.

– УЗИ пиометру показывает, да?

– Верно.

– Тогда давай к операции сразу. Какие осложнения ты мне надумаешь?

– Ну, допустим, остановка дыхания на стандартную дозу золетила.

– Сульфокамфокаин, дополнительное обезболивание. Делаем больше папаверина и димедрол, чтобы минимизировать поступление наркоза.

– После введения димедрола у кошки начались судороги, пошла пена изо рта.

– Да как же ты меня любишь, - хохотнула фельдшер.
– Дексаметазон внутривенно. Сульфокамфокаин, половину предыдущей дозы, туда же. Фуросемид туда же. И медленно капаем либо рингер, либо глюкозу, если нет гипергликемии.

– Ладно. Молодец. У меня кончилась фантазия.

– Соню вы с Кариной так же мучаете?

– Не знаю. Карина же вообще садист. Ну, она хотя бы всегда подразумевает, что у нас здесь Сотников. Если бы это было так...

– Не унывай, Алексевна. Может, когда-нибудь так и будет.

– Ага. Лет через двадцать.

Смена прошла в привычном ритме для обычной среды. Потихоньку шли люди: кто на вакцинацию, кто на плановый осмотр. Никаких серьезных патологий ни у кого не наблюдалось. Оно и хорошо: лишние переживания Ирине Алексеевне в ее положении были совершенно не нужны. Она и так потратила некоторое количество нервов, выбивая у Николаича третий день работы на неделе. Сергей очень трепетно относился к ней самой и к будущему ребенку, но идти против беременной жены было чревато: женщина Ирина Алексеевна была суровая, и не поставь ей в график день добровольно - она выйдет без его ведома. Поэтому главврач выбрал три смены на неделе, которые были совсем не загруженные, а также дал напутствие не делать рентген и ограничивать ультразвуковые исследования. Если быть точнее, он сказал: "Узнаю, что полезла в заднюю комнату - уволю!"

Она с тоской думала, что через девять недель, когда срок беременности перевалит за седьмой месяц, Сергей закроет ее дома и запретит выходить на работу вообще. Она же сойдет с ума, будет выносить ему мозг каждый вечер, мешать непонятными советами, лишь бы чувствовать себя у дел. Еще бы как-то сдержать себя... надо будет почаще приглашать домой родителей или ездить к ним. Сразу двух зайцев убивать: и свое время как-то потратить, и увидеть довольные на все сто лица мамы и папы, чья дочка "наконец-то делом занялась".

Вечером, когда и врач, и фельдшер уже собрались, звякнул колокольчик: в клинику зашел Николаич.

– Ой, Сергей Николаич, здрасьте!
– Катя с неким обожанием посмотрела, как главврач приобнял свою жену и легко чмокнул ее в уголок рта. Глядя на такую картину, она даже запищала.
– Блин, вы такие милые!

– Когда же ты привыкнешь уже, - усмехнулся мужчина и повернулся к Ирине Алексеевне.
– Поехали, посидим где-нибудь?

– С чего это ты у нас вдруг такой щедрый?
– она хитро улыбнулась и вручила мужу пакет, подаренный Ольгой Владимировной.
– Нас Макеева с бракосочетанием поздравила. Завтра со Степкой придет, им опять плохо.