Бриллиантовые яйца
Шрифт:
Опять эти чёртовы хоккеисты и самолётики! Олеся разбрасывала детали и шоколад по кузову, тяжело дышала и покрывалась липким горячим потом. С каждым вскрытым яйцом, с каждой следующей неудачей душа леденела, и ядовитое предчувствие непоправимой беды заставляло ныть жаждущее покоя сердце.
– Витька! – крикнула она после двадцати пяти неудач, – в кабине Вадиков рюкзак. Поищи в нём капсулы от киндер-сюрпризов. Найдёшь – переложи в мою сумочку, она там же, в кабине.
Вадик что-то замычал и повернулся к Витьке лицом. Тот с удовольствием
Олеся продолжила работу. Она не поверит в происходящее, пока не вскроет все яйца. Пусть это займёт день или два, не важно. Она не могла ошибиться – она сама видела, ЧТО грузят в «газель». Вот они, коробки, помеченные буквой «Б». Вот оно, богатство! Может быть, партия алмазов не так велика, и далеко не все яйца начинены ими?
С пылающим от безумия взглядом Олеся, не закончив с первой упаковкой, принялась за вторую. Надо проверить всё. Алмазы должны быть! За ними гнались бандиты!
Последний аргумент казался веским. Олеся воодушевилась. Киндер-сюрпризы безвозвратно гибли в её ухоженных, но перепачканных кровью Штефа и шоколадом руках.
– Я всё сделал! – крикнул с улицы Витька, – ты скоро?
– Нашёл, да? Переложил? Кинь мне сумку!
Это немного успокоило – 19 бриллиантов, это почти сто тысяч баксов. Конечно, если честно, то нужно поделиться со своим верным псом. Ощущение того, что она всех кинула, воодушевило гораздо сильнее. Игры в благородство – перекупка долга, помощь с алиби, подтирание соплей этому беспробудному лоху, клятвы и ссылки на «договор дороже денег» – это всего лишь игры! Пока все верят в высокопарную ерунду, в чувство чистой любви, в верную дружбу – этой верой можно спекулировать и делать на ней деньги. Поговорка «Дружба дружбой, а денежки врозь» Олесе была куда как более близка!
Витьку кидать пока рано. Он ещё может быть полезным, и она его кинет на более позднем этапе. Но Витьке придётся убить Вадика. Она знала, он легко это сделает. Узнав о том, что она выкупила долг, он навсегда превратился в её раба. Прикончить соперника – нечего делать! А иначе Вадик будет преследовать её всю жизнь. Но ради нескольких миллионов долларов Олеся… Хм, разве она способна убить ради денег? Хм… Нет, не ради денег, а ради свободы. Так жестоко устроен наш мир, что свобода стала самым ходовым товаром.
– Где же, где же они? – бормотала она, перебирая пальцем на ладони детальки от очередной игрушки, – где же вы, мои дорогие камешки? Господи, почему их нет? Они же должны быть…
Неизвестно, сколько бы времени она ещё рылась в яйцах, а Витька ходил взад-вперёд около связанного по рукам и зубам Вадика, разрывающегося от праведного гнева, но пока бессильного перед своим вооружённым и очень опасным конвоиром.
– Олеся! Сюда кто-то едет! – голос Витьки прервал сто пятьдесят шестую попытку найти счастье в яйце.
Олеся заливалась молчаливыми истеричными слезами. Она боялась
От Дмитровской трассы в их сторону двигалась легковая машина. В отчаянии Олеся вытерла грязным рукавом грязное лицо, выпрыгнула из кузова и быстро задёрнула тент:
– В кабину. Вадика тоже, ты за руль.
Артачиться Вадик не стал – хотя возможно, это был момент, когда можно спастись. Дело в том, что он хотел не только спастись… Витька и Олеся сели по краям.
– Пистолет мне! – приказала Олеся.
Дуло упёрлось Вадику в бок. Оставалось дождаться, когда машина проедет мимо. Главное, чтобы это были не менты. Витька чертыхнулся – он снова по привычке глянул в левое зеркало, чтобы отследить движение легковушки – а зеркало отсутствовало.
Время шло, машина не проезжала. Все молчали, одновременно понимая, что их далеко не общее дело медленно тухнет.
Неожиданно в стекло водительской двери постучали. Витька вздрогнул и сперва хотел ударить «гостя» дверцей, но потом поумнел, к тому же «гость» сам спокойно открыл эту дверцу. Все увидели молодого мужчину, Вадик сравнил его с Василием и не нашёл даже десяти отличий.
– Выходите, все! – приказал мамоновец.
Первым вылез Витька, за ним Вадик и последней, также через водительскую дверь – Олеся. Мамоновец нагнулся и отцепил что-то от днища «газели» рядом с задним колесом. Из всех троих о его действиях догадался только Вадик, один раз принимавший участие в полевой игре «Охота на лис», основанной на радиопеленге. Бандит отцепил радиомаяк.
А прицепил его несколько часов назад переодетый грузчиком мамоновец на фабрике «Сладкоежка».
«Мерин» стоял метрах в пяти позади «газели», около его капота торчали ещё двое «Василиев». Оружием никто из них не махал.
Не нужно быть членом телевизионного клуба «Эрудит», чтобы осознать полный крах операции «Дорога в рай». Из «мерина» вылез четвёртый – красивый мужчина лет сорока с бледным холодным лицом. Вадик узнал Мамона.
Витька соображал плохо. Тем более, он многого не знал и не видел, и понять, что это Мамон, был не в состоянии.
А вот Олеся… Интуиция, женская. Это раз. А два – она ещё не верила в крах операции. Она не могла в это поверить, пока не сделала всё от себя зависящее.
– Я здесь! – она махнула Мамону рукой и зашагала к его машине.
Одну руку она держала в кармане брюк. Вадик остался на месте, к тому же его взял под руку услужливый «швейцар». Витька засеменил за своей королевой. Мамон вылез и замер на месте у пассажирской двери, держась за неё рукой.
Двое у машины глянули на босса – тот улыбнулся и покачал головой. Они расступились, но один из них обратил внимание на Олесину руку. Она слишком рано обозначила свои намерения. Счёт шёл на десятые доли секунды.
– Босс, берегитесь! – крикнул один из парней и метнулся к Олесе.