Бриллианты из подворотни

Войнов Александр Иванович

«Бриллианты из «подворотни»

Мотылек философский коснулся крылом пламени свечи. Так через боль и страдания возникли образы, в которых идеальное просвечивается сквозь реальное.

Пролог

В 1991 году при развале Советской империи на од­ном алмазном руднике, за Полярным кругом, случилось чрезвычайное происшествие. Вертолет, вывозивший

на Большую землю добычу алмазов, вылетел с прииска, но в пункт назначения не прибыл. На борту находились пи­лот, два охранника и сопровождающий — «комитет­чик»...

Прииск не был обозначен ни на одной карте. А в горнодобывающем министерстве сведения о нем храни­лись только в сейфе министра, в папке с грифом «совер­шенно секретно». Все документы печатались в двух экземплярах. Вторая такая же папка находилась у казна­чея КПСС.

Об этом человеке никогда не писали в газетах, а в президиуме он сидел в последнем ряду. Он всегда был в тени, но, несмотря на это, обладал очень большой влас­тью. С его ведома и согласия финансировались все прокоммунистические режимы Африки, Азии и Латинской Америки. Де-факто этот прииск принадлежал ему. Пусть не ему лично, а ему и ЦК. А контроль и учет вела госбезопасность. В данном случае происходило неизбежное сли­яние этих двух властных структур.

Раз в месяц на прииск прилетал вертолет. Он достав­лял ценный груз в Якутск. Оттуда алмазы попадали в Москву. А дальше по дипломатическому каналу они от­правлялись в Брюссель, где было организовано несколь­ко фирм, сотрудничающих с концерном «Бирс», специа­лизирующемся на торговле бриллиантами.

Бриллианты, полученные из якутских алмазов, по всем параметрам не уступали южноафриканским, и по­этому пользовались спросом на самых престижных аук­ционах драгоценных камней. Деньги, вырученные от про­дажи бриллиантов, поступали на тайные счета в банки Западной Европы и полностью контролировались ЦК.

...Вертолет с ценным грузом не прибыл в пункт на­значения. Были организованы поиски с подключением всех возможных наземных и воздушных служб, создана следственная группа из лучших специалистов Комитета госбезопасности. Отрабатывались все возможные версии, но результат был нулевой.

Через несколько месяцев империя рухнула. Произо­шла смена власти. ЦК прекратил свое существование, а КГБ трансформировался в ФСБ. И в круговороте этих событий исчезновение вертолета с ценным грузом на не­сколько миллионов долларов не было уже таким значи­мым. А с казначеем ЦК произошел странный случай. Он выпал из окна своей московской квартиры, находящейся на одиннадцатом этаже.

Дорога назад

Не важно, какие дороги мы выбираем, а важно то,

что внутри нас заставляет выбирать эти дороги.

Еще немного, и конец долгому пути

Пока что все шло нормально. Еще каких-нибудь сто километров — и он у цели. Конец долгому, изматываю­щему путешествию, которое должно принести ощутимый результат. Если все будет так, как он задумал, его

жизнь изменится к лучшему.

Начинало темнеть, и он включил ближний свет. Дви­гатель работал ровно, почти бесшумно. Он глянул на доску приборов. Стрелка спидометра колебалась между ста двадцатью и ста сорока. Трасса была пустая, и он пе­реключился на дальний свет. Несмотря на усталость, мозг работал четко и ясно. Пошел мелкий, моросящий дождь. Но это не испортило хорошего настроения, в салоне стало еще уютней. Он сбросил скорость до ста и включил магни­тофон. Спокойная инструментальная музыка навевала воспоминания. Он мысленно оглянулся назад, в прошлое.

Можно сказать: первая половина жизни уже позади, и назвать ее удачной можно с большим трудом. Но он ни ем не жалел. Теперь все будет нормально. Хотелось твердого тыла и уверенности в завтрашнем дне. А еще хотелось спокойствия. Не покоя, а спокойствия. Для всего этого нужна материальная база. И только поэтому он решился на это путешествие, почти авантюру, в случае успеха которой он, при своем полуспартанском образе жизни, мог очень долго не думать о деньгах. Ну а в слу­чае неудачи итог мог быть плачевным.

Но об этом думать не хотелось. Тем более, что все шло нормально. Он трижды сплюнул через левое плечо...

Сейчас, когда Шлихт прожил большую часть своей жизни, он начал верить в определенную зависимость меж­ду прошлым и будущим и в то, что не важно, какие доро­ги мы выбираем, а важно то, что внутри нас заставляет выбирать эти дороги.

Шлихт

На выезде из очередного населенного пункта Шлихт увидел человека в милицейской форме, который светя­щимся жезлом приказывал ему остановиться. Он взгля­нул на спидометр. Было явное превышение скорости. Шлихт нажал педаль тормоза, и машина послушно оста­новилась рядом с «гаишником». Глянув в окно, Шлихт понял, что ошибся. Это был не «гаишник», а просто мент, голосующий жезлом. Настроение сразу улучшилось. Та­кой попутчик его устраивал.

Мент, открыв дверцу, спросил:

– До Новых Высылок довезете?

– Если по трассе, не сворачивая, то садитесь. Отряхнув дождевые капли с плаща и фуражки, тот сел на переднее сидение.

Машина тронулась и стала плавно набирать скорость. Попутчик, спросив разрешения, закурил. В свете зажигалки Шлихт увидел майорские погоны, крупные муже­ственные черты лица и сильные узловатые пальцы рук.

«Такой маху не даст,— подумал он.— Не одного, вид­но, отправил к «хозяину», а то и дальше. И рука не дрог­нула».

— Издалека едете? — поинтересовался майор.

— Да, прилично, наколесил,— ответил Шлихт.— Был в командировке, за Уралом. Тысяч шесть проехал, не меньше. Но, слава Богу, осталось немного.

— Да, немного,— мент задумчиво кивнул и спросил: — Ну как, удачно съездили?

— Вроде, да. Грех жаловаться.

Оба надолго замолчали. Каждый думал о чем-то сво­ем. Дождь усилился, и щетки дворников с трудом успева­ли откидывать воду с лобового стекла.

— В такой ливень трудно вести машину, — сказал майор, обращаясь к Шлихту.— Сбросьте скорость. В лю­бую минуту может возникнуть неожиданная опасность.