Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе

Зефиров Михаил Вадимович

29 сентября I./ZG76 направили на аэродром Бённингардт, в 24 км северо-западнее Штутгарта. Взлетая оттуда, ее экипажи патрулировали французско-германскую границу. Потом 16 декабря группу перебросили на север Германии, на аэродром Евер. Там она вошла в т. н. «Kommando Schumacher», основной задачей которого было прикрытие немецкой военно-морской базы в Вильгельмсха фене.

Днем 18 декабря истребители I./ZG76 атаковали в районе острова Гельголанд группу «Веллингтонов». Лент потом вспоминал о событиях того дня:

«Точно

в 12.30 два наших звена во главе с командиром эскадрильи поднялись в воздух. Мы набрали высоту 4000 метров. Мы пересекли побережье и летели над морем. Видимость была великолепная, в небе были лишь редкие облака. Около 14.00 мы повернули обратно, несколько разочарованные тем, что наш патрульный полет был безрезультатным.

Едва я выбрался из самолета, чтобы доложить командиру о возвращении своего звена, как навстречу мне кинулся мой механик. Еще издалека он начал кричать мне: «Пятьдесят англичан замечены западнее Гельголанда!» Истребители [имеются в виду Bf109]и некоторые из наших самолетов уже вступили с ними в бой. Когда я докладывал своему командиру, вдали в небе на востоке были уже видны разрывы зенитных снарядов и слышны звуки пушечных выстрелов.

Вскоре мы увидели в небе десять крошечных точек, летевших к морю. Вокруг них то тут, то там появлялись шарики разрывов зенитных снарядов. Командир закричал: «Всем на вылет и атаковать их!» Мой самолет был первым, который механики успели дозаправить. Я быстро забрался в кабину. Мой бортрадист-стрелок уже на месте. Запуск двигателей, полный газ, и мы уже в воздухе. Спустя несколько минут мы на той же высоте, что и «томми». Начинаем преследование.

Вскоре в моем прицеле оказывается пара англичан, которая от стала от своей основной группы. Первое, что нужно сделать, это заставить замолчать их хвостовые башни. Несколькими короткими прицельными очередями я достигаю этого. Теперь можно попытаться сбить их. Приблизительно на высоте 2000 метров с близкого расстояния я даю несколько очередей в одного из них. Из бомбардировщика появляется густой дым, а затем пламя.

«Один есть! Теперь второй „томми“. Он тем временем снизился и теперь летит всего в четырех-пяти метрах над водой. Я преследую его на максимальной скорости. Его хвостовой стрелок не подает никаких признаков жизни. Я даю очередь и отворачиваю вправо. Яркие языки пламени пробегают по крылу бомбардировщика, и он падает в воду. В небо поднимается столб дыма от горящего на воде топлива и масла, отмечая место его падения.

Мой бортрадист и я осматриваем небо в поисках новых против ников. Удача! На некотором расстоянии впереди в море мы видим еще несколько «томми», которых атакуют два наших самолета. На полной скорости мы устремляемся к ним. Скоро я зашел в хвост одному бомбардировщику, и снова не было никакого огня из его хвостовой башни. Проверенным способом, огнем с минимальной дистанции, я поджег его крыльевые топливные баки. Английский пилот попытался посадить самолет на воду, но бомбардировщик, зарывшись носовой частью в воду, быстро затонул, словно камень».

Как следует из рассказа Лента, он сбил три бомбардировщика, но после анализа результатов боя и всех сообщений пилотов и наземных частей ему официально засчитано только два. Это были два «Веллингтона» Mk.IA из 37 Sqdn. RAF: N2888 «LFA» флаинг-офицера Умберли (P. A. Wimberley) и N2889 «LFP» флаинг-офицера Льюиса (O. J. T. Lewis), которые оба упали на мелководье около острова Боркум.

Всего же 18 декабря англичане потеряли двенадцать бомбардировщиков. Еще шесть тяжело поврежденных самолетов, дотянув до побережья Англии, совершили вынужденные посадки, и два из них при этом разбились. Из четырех «Веллингтонов», вернувшихся на свои аэродромы, только три оказались пригодными для дальнейшего использования. Немцы же потеряли два Bf109E и Bf109D, двенадцать истребителей получили различные повреждения, два

пилота погибли и еще несколько были ранены.

Пропагандисты Третьего рейха окрестили этот бой «битвой над Немецкой бухтой». Добившиеся успеха пилоты благодаря тем же пропагандистам и газетчикам стали национальными героями. Это был начальный период войны, и стране требовались вдохновляющие примеры.

Лент, как и его товарищи, стал получать множество писем, прежде всего от юных девушек и молодых женщин. Одно из них было подписано Элизабет Петерсен из Гамбурга. Оно понравилось летчику, и он ответил. Через некоторое время молодые люди впервые встретились в отеле «Рейхсхоф» в Гамбурге. Их знакомство быстро переросло в нечто большее, и в феврале 1940 г., когда Ленту предоставили отпуск, они вместе отправились кататься на лыжах в Штирийские Альпы, в поселок Хиршег, в 30 км западнее Граца.

Тут надо сказать, что эти отношения стали определенным поступком со стороны Лента. Дело было в том, что Элизабет Петерсен совсем не была таковой. Девушка на самом деле оказалась русской, и ее звали Елена Сенокосникова. Она родилась в Москве в апреле 1914 г., а после революции ее семья эмигрировала в Германию. Когда она впервые написала Ленту, то подписалась вымышленным именем, поскольку отношение к русским среди немцев было неоднозначным.

Ее родители были членами Партии Русских Освобожденцев, созданной правым крылом русской эмиграции в Германии. Фактически это была партия национал-социалистического толка. И одно время Елена Сенокосникова даже работала секретарем женского отдела этой партии. Однако начиная с 1934 г. нацистские власти Германии из своих соображений серьезно ограничили деятельность ПРО и других русских эмигрантских организаций.

Вообще если посмотреть со стороны, то складывалась весьма занимательная ситуация. Два старших брата Лента были проповедниками Конфессиональной церкви, открыто выступавшей против политики национал-социалистов. А младший брат Гельмут – офицер Люфтваффе – завел открытый роман с русской девушкой, которая тогда даже не имела немецкого гражданства. И опять приходится только удивляться, куда смотрели нацистские власти.

Вероятно, не последнюю роль в том, что все это для Лента про ходило бесследно, играло то обстоятельство, что Люфтваффе, изначально бывшие безраздельной вотчиной Геринга, были ограждены от какого-либо контроля и влияния со стороны нацистских властей и спецслужб. Да и сам главнокомандующий, будучи «наци № 2», допускал большие вольности. Так, например, однажды в ответ на упрек к своей кадровой политике внутри Люфтваффе он заявил: «Кто еврей, а кто не еврей, решаю я».

Однако вернемся к военной карьере будущего кавалера Бриллиантов. 8 апреля 1940 г. I./ZG76 перелетела на аэродром Вестерланд, расположенный на острове Зильт, около побережья Шлезвиг Гольштейна. На следующий день Вермахт начал операцию под кодовым наименованием «Учение на Везере», имевшую целью оккупацию Норвегии. Восемь Bf110С из 1./ZG76 во главе с обер лейтенантом Вернером Хансеном получили приказ блокировать аэродром Форнебю, в 8 км западнее Осло. Там базировалось истребительное авиакрыло норвежской армейской авиации, имевшее в составе одиннадцать истребителей Глостер «Гладиатор»: пять – Mk.I и шесть Mk.II, и два учебных биплана «Тайгер Мот».

Планировалось, что, после того как «Мессершмитты» очистят воздушное пространство над аэродромом от вражеских истребителей, там через десять минут появятся Ju52/3m из II./KGzbV1 и KGzbV103, с которых на Форнебю должны будут высадиться десант ники из 1-го парашютно-десантного полка. Последним предстояло захватить аэродром и обеспечить приземление «Юнкерсов» уже с пехотой на борту, которые должны были прибыть туда через двадцать минут после их высадки. Это был относительно простой план, но он требовал четкого исполнения, поскольку запас топлива позволял пилотам «Мессершмиттов» находиться над целью лишь в течение двадцати минут. После этого у них оставалось ровно столько топлива, чтобы вернуться обратно на аэродром Вестерланд.