Бритва Оккама
Шрифт:
— Да, — вздохнул Ари.
Старик улыбнулся:
— Ей понравилось?
— Кажется, да.
— Скажи, Ари, что у тебя с ней?
— Не знаю, папа. Все так запутано.
— Ты ее любишь?
Ари задумался. В сущности, вопреки тому, что утверждала Ирис, он никогда не задавался этим вопросом. При мысли о Лоле его одолевали совсем другие сомнения.
— Да, — ответил он просто.
Джек Маккензи тут же остановился и обернулся к сыну. Он схватил его за плечи и сжал в объятиях прямо посреди улицы.
— Благодарю присутствующее здесь общество за то, что оно предоставляет мне
После этого он не произнес ничего осмысленного. Но Ари не сомневался, что в этот вечер отцу удалось высказать все, что он хотел. Он довел его до дома и направился к Бастилии.
44
Незадолго до десяти вечера Альбер Крон вошел в кабинет, который устроил на последнем этаже особняка. Гости уже собрались в зале приемов, поэтому он прошел к себе через служебный вход. Перед тем как поздороваться с ними, он хотел несколько минут побыть один и успокоиться.
Появление Ари Маккензи и Моны Сафран на конференции вывело его из себя. Все идет не так, как планировалось. Ему пора поговорить со своим партнером. Пришло время устранить этого легавого из госбезопасности. Устранить раз и навсегда.
Сидя за своим внушительным письменным столом, он закурил трубку и вынул из ближайшего ящика металлический футляр. С минуту он смотрел на него, будто мог видеть, что находится внутри, потом открыл и бережно вынул четыре первых квадрата.
Он разложил кусочки пергамента по порядку. Первый, с розеткой и ста пятью медальонами, второй, наверняка самый важный, с астролябией, которую ему наконец удалось идентифицировать, третий, со статуей Богоматери, и, наконец, четвертый, с морским гребешком.
Он улыбнулся. Раскладывая квадраты в ряд, он испытывал истинное удовлетворение. Теперь они в двух шагах от цели…
Он вынул из кармана фотографию астролябии — такой, какой она была теперь. Снимок, который наконец помог ему понять. «Прежде всего тебе придется проследить за движением Луны через города Франции и других стран. Так ты узнаешь меру, чтобы выбрать правильный путь». Конечно, зашифрованное послание Виллара из Онкура было сложным, но благодаря фотографии и долгим размышлениям он проник в его суть. Весь день он с нетерпением ждал этой секунды. Когда четыре первых пергамента оказались у него перед глазами, он поверил, что может уже сейчас решить часть загадки Виллара. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы продолжить поиски.
Дрожащими от волнения пальцами он вынул из кармана свою старую ручку, взял лист бумаги и, применяя систему, которую ему наконец удалось понять, принялся расшифровывать послание, скрытое на страницах Виллара.
Одну за другой он переводил пары букв в верхней части страниц. Зашифрованную фразу, состоявшую из восемнадцати букв. Двух квадратиков не хватало, поэтому всех букв он еще не знал. Но, возможно, этого хватит, чтобы получить общее представление. Хотя бы самое общее. И он продолжал записывать то, что ему удавалось разобрать. Перепроверил все несколько раз, стараясь убедиться, что нигде не ошибся.
Закончив работу, он взглянул на написанное и попытался
Внезапно его озарило. Разделив восемнадцать букв на три слова, он получил «_GLIS_/C_ NT_E/_U_ECE». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заполнить пробелы. EGLISE CENTRE LUTECE. [19]
19
Церковь Центр Лютеция (фр.).
Альбер Крон расхохотался. Это же очевидно! Может быть, он торопится, но что-то подсказывало ему, что он не ошибся. Ведь его гипотеза выглядела более чем вероятной. Церковь в центре Лютеции — это, разумеется, собор Парижской Богоматери. Исходная точка столицы, место, полное тайн. А подземелья собора и его древние усыпальницы вполне могли оказаться тем, что они ищут. Пожалуй, это было идеальное место.
Подземелья собора. Теперь осталось только выяснить, что они ищут.
С горящими торжеством глазами Альбер Крон убрал листки в черную папку, собираясь присоединиться к своим гостям. Но прежде надо позвонить Вэлдону.
Он снял трубку и набрал номер, который помнил наизусть. Вэлдон ответил после третьего звонка:
— У вас есть новости, месье Крон?
— Четвертый квадрат у нас.
— Это что-то дает?
— Пока трудно сказать.
— Правда? Ни одной зацепки?
— Ничего определенного.
— Ладно. Перезвоните, когда получите пятый.
Этнолог повесил трубку. Он не торопился раскрывать свои карты. Вэлдон из тех, с кем надо держать ухо востро.
45
— Я же тебе говорила, что с этой бабой не все чисто!
Ари, развалившись на диване у Лолы, задумчиво крутил на столе бокал с виски. То, что Мона Сафран пришла на лекцию Альбера Крона, было новым доказательством ее вины, которое он не мог игнорировать. И все-таки ему не верилось, что эта женщина — убийца. Но то, что она как-то причастна к этому делу, уже не вызывало сомнений.
— Кое-что не сходится, — пробормотал он. — Почему тогда она в первый же день назвала свое настоящее имя и оставила номер телефона?
— Ну что ты за человек, Ари! Зачем выдумывать что-то невообразимое, когда все доказательства налицо! Ты мне все уши прожужжал со своей бритвой Оккама, отчего же на этот раз ты сам не хочешь ее применить? А ведь это и есть самое простое объяснение! Убийца — женщина. Мона Сафран женщина. Она была знакома с Полем Казо. Между ней и Вилларом из Онкура существует по крайней мере топографическая связь. Когда ты ее обвиняешь, она бросает трубку, и — какое совпадение! — приходит на лекцию типа, чей номер был в мобильном человека, который на тебя напал! Какого черта тебе еще нужно? Да ты же сам вечно твердишь: «Искать самое простое объяснение и не множить сущности сверх необходимого».