Бро
Шрифт:
Прошаркав в комнату, рухнул на диван — пружины взвизгнули.
Опять я попал…
Понедельник, 11 апреля 2022 года. Утро
Москва, Ленинские горы
Стоило рассеяться багровой мгле, как тупая боль сквозанула по нервам. Марлен поморщился — видать, «альтер эго» здорово саданул левой. И чего, спрашивается,
Морщась и одновременно улыбаясь, Осокин похромал к станции метро. Он снова в будущем!
Сориентироваться было легко — вон МГУ, а вон и новый цирк-долгострой. Сдать его должны были как раз в шестьдесят седьмом, да затянули, заволокитили… Ай, ладно!
Марлен с жадностью впитывал всё видимое — нездешних форм автомобили, сплошным лакированным потоком стекавшим к проспекту Вернадского; молоденьких девушек, одетых по странной моде, и ведущих себя довольно развязно; далекие силуэты высоток, мреющие в дымке, и схожие с синими тенями.
Досадуя на ноющие пальцы, Осокин прибавил шагу — надо спешить. «Домой!»
Что толку пялиться — и ничегошеньки не понимать? Маринка как-то обмолвилась насчет «зайти в Интернет»… «Междусеть»? И как это в нее заходить?
Ночью, в перерыве между «физиопроцедурами», девушка включала микроЭВМ на столе у Игната. Щелкала-щелкала, кликала-кликала… Еще какую-то сеть искала. Соцсеть. В глазах у Марлена рябило от разноцветных картинок, мелькавших на экране, а за ловкими пальцами красотки следить не поспевал…
В метро было очень людно, а вот привычные пятаки никто никуда не совал, все прикладывали маленькие карточки, похожие на визитки — и стеклянные воротца открывались, пропуская спешащий народ.
Осокин порылся в карманах куртки, и выцепил прямоугольный пластик с надписью «Мир». Присмотрелся к «москвичам и гостям столицы», выдохнул — и повторил их действия.
«Получилось! Ух, ты…»
Окошко мигнуло зеленым, и дверцы открылись. Фу-у…
…Поезд с воем вылетел из туннеля, нагнетая теплый воздух, как поршнем. Вагоны не совсем такие, какими Марлен их помнил, но узнаваемые. Вот только автомат говорил не приятным женским голосом, а деловитым мужским.
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — «Воробьевы горы».
На переносице у Осокина пролегла складочка. Воробьевы? А почему не Ленинские? Неужто…
«Потом, все выводы — потом! Ты же ничего не знаешь толком!»
Метропоезд завыл, набирая скорость, и канул в черноту туннеля.
Больше всего Осокин боялся, что вернется в прошлое прямо из метро, так ни в чем и не разобравшись. Но до «Курской» он доехал безо всякой, там, багровой цветомузыки.
«Ну, ну… — подгонял себя Марлен. — Еще немного…»
На входе в Курский вокзал его ждало потрясение — внутрь пропускали через металлодетектор,
«Путешественник во времени» не сразу сообразил, о чем речь, затем вспомнил милую болтовню Маринки, и торопливо достал увесистую плашку телефона. С ума сойти… Вот так, просто — радиостанция в кармане! Да если бы только радио, а то ведь и видео…
Миновав рамку, Марлен вернул телефон, и лишь теперь различил четкие надписи на куртках милиционеров: «ПОЛИЦИЯ».
От второго удара, нанесенного реальностью, Осокин едва не поплыл, словно в нокдауне, но вовремя собрался.
— Т-твою ж ма-ать… — выцедил он, и нахохлился, затаился в себе, ускоряя шаг.
Поплутав по вокзалу, пришелец из прошлого купил билет до Нахабино.
— Карточкой или кэшем? — подняла глаза кассирша.
— Карточкой! — быстро ответил умудренный пришелец.
Билет странный какой-то… Листочек белой гладкой бумаги с распечаткой. Несерьезно.
А вот с электричкой ему повезло — поезд как раз подтягивался к перрону. Сев у окна, Марлен выдохнул.
«Поехали…»
Словно дождавшись его мысли, вагон тронулся, покатился с изнанки огромного города. Мимо проползали стройки, пластмассовые заборы, разрисованные странными каракулями, а подальности плыли гигантские многоэтажки, настоящие небоскребы, отливавшие стеклянными стенами.
Нигде не пламенели красные флаги, но пару раз Осокин ловил глазами то ли царские, то ли белогвардейские триколоры. А, может, и вовсе власовские. Полоскались они открыто, нагло, и никто их не срывал.
«Ну, да… — насупился Марлен. — Если уж полицаев завели, то что там про знамена толковать!»
У него заныла шея, устав вертеться — надо было и в «свое» окно посмотреть, и в то, что напротив, глянуть. Действительность отдавалась в ощущениях…
Многие выходили в Нахабино, и Осокин со всеми вместе ступил на платформу, дозволяя людской толпе нести — и вести себя.
«Да! — спохватился он. — Надо же в магазин заскочить, продуктов хоть каких-нибудь купить, а то неудобно как-то… Приду и всё сожру!»
Марлен хмыкнул. Вообще-то, «сожрет всё» тело хозяина квартиры! Однако вбитые с детства заповеди пересилили. Оглядевшись, Осокин неуверенно направился к витринам с легкомысленной вывеской: «Пятерочка».
Вошел — и завис.
«Каждому — по потребностям?..»
Марлен долго ходил, будто в музее. Чая «со слоном» не было, но глаз терялся в мельтешении этикеток. Цейлонский! И этот оттуда… И этот… Какой брать?
«Подешевле который!»
Сосиски! В пачках и на развес. Фрукты! Ничего себе… Груши в апреле! Бананы… Ананасы… С ума сойти… Вот, просто так, подходи и бери! Без очереди…
— Пакет? — равнодушно спросила кассирша, как в универсаме.
— Что? — не понял Осокин, но решил ответить утвердительно.