Брод в огне
Шрифт:
– Не будет разбирательства, - сквозь зубы процедила Ингрейна.
– Я вынесла из участка все маговские склянки и бинокль. Даже не спрашивайте, сколько мне пришлось заплатить за эту возможность. А Кейси догадалась оставить записку. Представьте только, всех любит, просит никого не винить, она сама во всем виновата, - голос Ингрейны явственно дрогнул.
– Что ж, ее хотя бы похоронят по-человечески.
"По-человечески" в данном случае, видимо, следовало понимать как "по нордэнским обычаям".
Зондэр кивнула. Ингрейна, скрыв последний поступок Кейси, в чем-то была права. Во всяком случае, самоубийство не мешало братьям по вере проводить нордэну в ее казарменный рай. А вот попытка
– В акте вскрытия написали, что она застрелилась в состоянии алкогольного опьянения. Но я, Мондум, хочу чтобы вы знали: она застрелилась, потому что ее загнали в угол, и другого выхода из этого угла она не нашла.
– Там был другой выход.
– Нет, Мондум, не было. Другим выходом в тот момент пользовались вы, - безжалостно улыбнулась Ингрейна. Глаза у нее блестели, как стекло, и в них горела веселая злость. Зондэр пробрал мороз.
Не стоило слушать эту наркоманку. Следовало немедленно пойти домой и лечь спать, а утром, со свежей головой, взять кочергу и явиться к Наклзу. Пистолет бы дал осечку, а кочерга - вряд ли. Но перед этим все равно она бы оставила записочку в духе Кейси, мол, сама виновата, никого не винить.
Зондэр механически поднялась и потянулась к сумке.
– Раз уж вы так любили свою Дэмонру - ну и выкинули бы шутку в духе Винтергольда. Но вы же ждали чуда. А она пошла делать это чудо и умерла, - продолжала веселиться Ингрейна. Наверное, стоило очень сильно накачаться какой-то дрянью, чтобы видеть кругом хоть один повод для веселья.
– Не так уж и важно, кто совершил это чудо - ваш неподражаемый маг или Кейси.
Плюнув на попытку собрать сумку, она пошла к двери, обходя Ингрейну.
– Не так уж и важно, было оно случайностью или роком.
Зондэр толкнула створку. Меньше всего на свете ей хотелось услышать, что еще скажет накачанная наркотиками истеричка. Пусть бы хоть стреляла, лишь бы закрыла рот. Но она все равно услышала, за миг до того, как дверь захлопнулась. Веселый голос, очень мало похожий на голос ее совести, но с его убийственной категоричностью, констатировал простую вещь:
– Важно только то, что вы все это время сидели в первом ряду.
Зондэр не пошла и не убила Наклза ни на следующий день, ни через день, ни даже в понедельник. Когда первый приступ боли прошел, нордэна осознала, что она действительно сидела в первом ряду и ждала чуда, а Наклз сидел в третьем, и чудо либо делал, либо нет. А Кейси умирала совсем в другом месте, и, наверное, в ее глазах не было принципиальной разницы между всеми людьми, которые могли ей помочь и не помогли.
Прощать мага было нельзя, но и убивать его было не за что. Вина лежала на всех в равной мере, но почему-то не делилась и не делалась меньше от количества соучастников. Зондэр качественно запила это открытие в компании Магды - та, на свое счастье, ничего и не поняла: горевала только по Кейси, дополнительными душевными муками не терзаясь. Потом привела в порядок расстроенные нервы, отыскала в шкафу наряд, который мог хотя бы отдаленно сойти за траур - платить за жилье, отсылать деньги родителям, копить на старость, да еще и покупать новые туалеты каждый сезон на жалование майора не получалось - и отправилась на церемонию прощания.
Согласно последней воле покойной, гроб потом увезли бы на Дэм-Вельду. Может быть, в свои последние дни - а Зондэр не сомневалась, что глупейший поступок подруга тщательно обдумала и спланировала - Кейси вспомнила детство, белые ели, серое небо и черный вулканический песок. Или просто не хотела после смерти оставаться в городе, где убили ее мать и бросили умирать ее. В завещании, написанном аккуратным крупным
Зондэр так никогда и не узнала, что и кому сказала - или, вернее, сколько заплатила Ингрейна Ингихильд - но на церемонии ни слова не сказали о самоубийстве. По официальной версии Кейси Ингегерд, двадцати пяти лет отроду, погибла из-за случайного выстрела, когда чистила револьвер. Капитан не умела ставить оружие на предохранитель - удивительные дела и страшная трагедия для всех. Платочки к глазам, рыдания в голос, море цветов и звучный, полновесный удар колокола. Этот колокол, наверное, должен был помочь Кейси найти дорогу в ярко-синее, пустое небо.
Все это казалось Зондэр бессмысленным и бесполезным. В небе, которое молча взирало, как двадцатипятилетняя девочка пускает себе пулю в голову, не могло быть бога.
Или просто в Каллад были самые высокие небеса на свете. Выше, чем в Рэде или в Виарэ. Возможно, Заступники из такой дали не видели и не слышали. Это многое бы объяснило.
Церемония, наконец, закончилась. Ингрейна Ингихильд - бледная как снег, но тщательно причесанная и накрашенная, с пустыми глазами и преувеличенно четкими движениями слегка пьяного человека, стремящегося казаться трезвым - сказала все благоглупости, которые следовало сказать. Трое нордэн в белом прочитали мало кому понятный речитатив, обещавший, что после трех страшных зим и войны, которая похоронит все живое, мир возродится под новым солнцем, и Кейси Ингегерд будет там, живая и счастливая.
Зондэр размышляла о том, что однажды слышала от Дэмонры. Про поздние вставки в канонический текст и про то, что некому будет ковать новое солнце. Так или иначе, Кейси уже было виднее, что творилось там, за чертой, откуда нет возврата.
Люди постепенно расходились. Магда - в компании статного и необыкновенно усатого драгуна, отрекомендовавшегося при встрече как Гюнтер Штольц - почти силком утащила бледного Эрвина, когда торжественная часть закончилась. Нордэнвейдэ выглядел как человек, который борется с сильной болью. За все время он сказал всего несколько слов да положил рядом с гробом букет полевых колокольчиков, которые осенью в Каллад стоили дороже роз - их везли из Рэды в специальных вагонах и не всегда довозили. Витольд Маэрлинг всю церемонию метал на Зондэр встревоженные взгляды и ушел только после того, как зал покинула Ингрейна Ингихильд в компании еще трех богоравных в белом. Витольд как будто замешкался, проходя мимо, но все-таки вышел без прощаний. Зондэр была ему за это от всей души благодарна. Ей не хотелось ни с кем говорить, и меньше всего - с Маэрлингом, который на панихиде выглядел элементом настолько лишним, что казался нарисованным. Нет, тот, конечно, любил Кейси - не любить ее было нельзя, и он, конечно, тоже огорчился ее смерти - как огорчились и Магда, и ее усатый Гюнтер, и соседка Кейси по имени Марлен с ее двумя белокурыми дочками - но они все ничего не поняли. А Зондэр, кажется, поняла. И ей сделалось страшно.
Она каждую секунду ожидала, что Кейси - мало похожая на мертвую, с цветочным венком, прикрывающим простреленный висок - приподнимется на локте, повернется и спросит, как они могли ее оставить. Бросить одну. В драке или бардаке, как кому покажется. Самым позорным образом нарушив полудетскую клятву стоять друг за дружку. Наклз - тот хотя бы не клялся ни в чем таком.
И, наверное, не раскаивался, раз не пришел. Самой главной своей цели маг достиг - Дэмонра осталась жива, и второй раз с нордэнским божьим судом к ней сунуться бы не рискнули. А то, что погибла девочка - если бы Наклза интересовала судьба этой девочки, она бы не погибла.