Брод в огне
Шрифт:
"Хоть бы попрощаться пришел", - с холодной злостью думала нордэна. Не то чтобы ей хотелось увидеть Наклза - она была бы рада рыжего рэдца с его непроницаемыми глазами век не видеть - но Кейси, наверное, заслужила, чтобы в безоглядную и далекую вечность ее проводил человек, ради которого она все это и провернула. Уж эта пуля-то могла бы искупить все колкости в адрес эмигрантов, которые бедняжка успела сказать за свою недолгую жизнь.
Наклз явился, когда Зондэр его уже не ждала. А, может быть, находился в зале с самого начала, но прятался в тени колонн. Так или иначе, маг подошел к гробу, когда людей вокруг уже почти не осталось - только Зондэр да служка в черном. Церквей
Маг не стал утруждать себя трауром: надел обычный темно-синий плащ с начищенными медными пуговицами и объемный шарф, в который не без успеха прятал нос. И даже цветов не принес.
Зондэр ощутила облегчение при мысли, что не взяла с собой пистолета.
Наклз, не здороваясь с Зондэр, прошел к возвышению, где стоял гроб и остановился, чуть склонив голову на бок. Как будто внимательно что-то слушал. Но вокруг стояла тишина - только свечи потрескивали, да где-то на улице подвывал ветер.
"В гимназии она мечтала, что у нее будет не меньше трех детей, ты знал?" - хотелось спросить Мондум, но она молчала.
Возможно, этот человек даже не был виноват, что проехался по судьбе Кейси, поломав все, что можно и нельзя. В конце концов, он ее не совращал, ничего не обещал и, вероятно, даже не лгал касательно своих перспектив и жизненных планов. Но он был профессиональным вероятностником. То, что оказалось громом среди ясного неба для Зондэр, для него едва ли стало сюрпризом.
– Хорошо вам теперь спится, Наклз?
Маг вздрогнул, как человек, разбуженный внезапным шумом, и обернулся к Зондэр.
Смотрел на нее несколько секунд, словно припоминая, кто она такая и чего от него хочет, а потом рассеянно улыбнулся:
– Точно так же, как и раньше, миледи Мондум.
– Надеюсь, очень плохо?
– Все верно.
Маг говорил спокойным, идеально лишенным эмоций голосом. Ударить в лицо стоило за один только этот тон.
– Чтоб вам еще триста лет не спать, - задыхаясь от ненависти, прошипела Зондэр. Уж очень удачно она оставила дома пистолет. Избавилась от соблазна раз и навсегда стереть рассеянную улыбку путем вбивания полной обоймы в излишне умную черепушку.
– Вряд ли ваше желание сбудется в полной мере. Но лет на десять его хватит.
– Вы знали? Говорите, Наклз, бесы вас дери, вы знали или нет?
Маг, наконец, изволил расстаться со своей улыбочкой.
– Да, знал.
Зондэр сжала кулаки, молясь только о том, чтобы не пустить их в ход. Эта чересчур умная мразь только что фактически созналась ей в преднамеренном убийстве.
– И давно?
– Давно. С прошлой зимы, если быть точным.
Это равнодушное "с прошлой зимы" значило, что Кейси приговорили полгода назад. И все это время Наклз ходил по улицам, улыбался, спокойно спал, пил чай...
– И что?
– И ничего. У меня нашлись другие дела, и я забыл. Извините, но угадать, в какой конкретно момент нордэне в голову ударит вьюга - этому меня не учили.
– Что-о?!
– Ровно то, что вы слышали.
– Так ей вьюга в голову ударила?!
– Нет, ну если вы считаете, что обкачаться чужими галлюциногенами и прыгнуть во Мглу, ничего особенно не умея - разумный поступок, я не стану с вами спорить.
Зондэр поняла, что еще никогда так безоговорочно не ненавидела. Самым жутким было даже не то, что Наклз говорил правильные вещи. Самым жутким было то, что он вообще позволял себе их говорить
– И это все, что вы скажете?
– В зависимости от того, что еще хотите услышать вы, - отвратительно вежливо отозвался маг.
– Кейси нас не слышит.
Зондэр не хотела слышать больше ничего.
Она одной рукой схватила Наклза за шарф - маг то ли не успел, то ли даже не попытался вырваться - а другой от всей души двинула ему по лицу кулаком, метя в зубы.
Видимо, инстинкт самосохранения у Наклза в последнюю секунду все-таки сработал: вместо того, чтобы вырываться из хватки, тот просто повернул голову. Отличнейшая зуботычина пришлась в скулу. Мага дернуло в сторону, как тряпичную куклу, но шарф его Зондэр держала крепко. А вот на второй удар догадалась отпустить. Результат превзошел ожидания: Наклза развернуло, равновесия маг, явно не привыкший, что его лупят по морде посреди бела дня, не удержал, оступился на ступеньке и, падая, влетел спиной точнехонько в угол гроба Кейси. Удар ему, конечно, смягчили многочисленные букеты на полу, но охнул он все равно выразительно.
Зондэр сцепила руки за спиной, чтобы не добавить. Губы она ему разбила вполне качественно, но предпочла бы завершить начатое и сделать так, чтобы проклятый маг догнал Кейси по дороге в рай и принес свои искренние извинения.
Наклз сплюнул кровь и кое-как отер лицо платком, мигом переставшим быть белым. Поднялся, отдышался, посмотрел на нее хмуро и непонимающе.
– За что вы меня ударили, Зондэр? Когда человека бьют по лицу, ему должны, во всяком случае, объяснить, за что.
– А непонятно?!
– Нет, непонятно.
– Тогда, надеюсь, хотя бы больно!
– Надейтесь, - после короткой паузы ответил маг, опять сплюнув кровь. Дышалось ему явно нелегко.
– Вы спросили, что я еще могу сказать, верно? Я могу вам сказать, что, если бы вас так заботила бы судьба Кейси, как вы сейчас делаете вид, ее труп нашли бы на пару часов раньше.
Зондэр поняла, что ее трясет - от общего несогласия, бессилия, страха и чего-то еще, что в сумме дает сумасшедшую ненависть.
– Благодарите бога, Наклз, что я не взяла с собой пистолета!
Маг даже не столько улыбнулся, сколько оскалился, из-за крови сделавшись страшным, как дорвавшийся до человечины упырь. Свечи затрещали как-то слишком громко, и нордэне вдруг показалось, что с тенями на полу и стенах происходит нечто неправильное.
– Нет, Зондэр, вот за это поблагодарите его сами. При случае. А теперь убирайтесь. У меня пистолет с собой, и случай я вам могу предоставить.
11
Каниан, как и подавляющее большинство эфэлских дворян, никогда не отличался железным здоровьем. Умение игнорировать промозглые ветра прилагались исключительно к крестьянской сохе и десятичасовой работе в поле, а Иргендвинды милостью Создателя и, главным образом, своевременной доблестью и подлостью предков обошлись без этого сомнительного счастья. Так что минимум дважды в год, весной и осенью, Каниан не без удовольствия болел недельку-другую. Эти блаженные деньки он проводил, валяясь в постели, поглощая чай с вареньем, запоем читая приключенческие романы - стиль жизни наследника миллионов не предполагал такой роскоши в обычные дни - и отдыхал душой от многочисленных приятелей, актрис и балерин. Все время болезни за ним деликатно ухаживали, а состояние организма наблюдало не менее двух медицинских светил, у которых под рукой были лучшие лекарства. Иными словами, до этой осени Каниан имел крайне искаженное представление о том, что такое простуда.