Бродяга
Шрифт:
А после этого принялся внимательно обследовать окрестности площади. Понять, с какой стороны находится стоянка для общественных экипажей, удалось не сразу. Тем более, что Аргент пытался украдкой вернуться взглядом к окрестностям управы, где сейчас и находился. И изучить — что же находится вокруг нее. Только объяснить свой интерес к этому не получилось бы.
Адвокат в конце концов принялся ворчать, сетуя на тугодумие и бестолковость арестанта. Аргент отвечал, что не обязан разбираться в картах — никто его этому не учил.
— Да ты, по-моему, просто не хочешь помогать
— Не хотел бы — так и не брался, — отвечал парень. — Могли бы спасибо сказать, что согласился! Непонятно только, за что — сижу в камере, как преступник. А за что?!
Слово за слово — вышла ругань. Адвокат сперва пытался давить ученостью, силился завернуть оскорбления в витиеватые фразы. Но под конец дело скатилось к вульгарной базарной ругани.
Выйдя из себя, позвал охранника и велел препроводить арестанта в камеру. Аргент и возражать не стал — лощеный толстяк вызывал у него раздражение до оскомины на зубах.
Очутившись снова среди арестантов, на миг пожалел о своей вспыльчивости. Но тут же себя одернул: не его вина! Клятый адвокат виноват — все ему не так да не эдак. Пусть кто другой попробует с ним дело иметь! А сам он сделал все, что было в его силах. Пытался разобраться в клятой карте — будь она неладна! И чего этот Ковентри такой громадный и бесформенный? Кварталов и площадей в нем — не сосчитать! Про улицы с домами и говорить нечего.
А ночью ему снилась эта самая карта.
Проснулся Аргент под утро, ощущая себя вконец разбитым. В окна под самым потолком заглядывал тусклый серый сумрак. Ночная мгла едва подернулась предрассветной дымкой. Парень подумал, что Ковентри, карту которого вчера разглядывал, тоже похож на лабиринт, из которого нет выхода.
Да что Ковентри! Один в громадном мире. А сколько таких же городов?
Вся жизнь похожа на бесконечный лабиринт, из которого не найти выхода, как ни пытайся. Сколько ни броди, ни ищи. Успокоившись на этой мысли, парень улегся под стеной поудобнее. Голову уложил так, чтобы видеть пробивающийся через зарешеченные в мелкую клетку окошки предутренний свет. И мирно уснул.
*** ***
— О побеге даже не думай! — грозно предупредил рослый стражник.
— Вы уже говорили, господин, — вздохнул Аргент. — Я помню. Благодарю, что напомнили.
— Еще и острит, — едко заметил разодетый в пух и прах вельможа, неприязненно глядя на парня. — Не нравится мне этот щегол, — прибавил он с раздражением.
«Сам ты мне не нравишься, — отозвался мысленно Аргент. — Щегол».
Вслух, разумеется, не стал говорить ничего. Не сошел еще с ума — ссориться с теми, от кого зависит его жизнь.
Парень честно целую седмицу сражался с картой столицы. Но не преуспел. Слишком велик был Ковентри. Слишком много жителей его населяло. Шутка ли — целая столица королевства! А Аргент, хоть и понял с горем пополам, что представляет собой карта и как с нею обращаться — но все-таки был неграмотным деревенским парнем. А кварталы на бумаге казались такими одинаковыми порой…
Умел бы он читать — другое дело. Но
И дорогу от рыночной площади он каждый раз вел в разные стороны. А то и находил путь от того же ипподрома и радостно вел его куда-то в сторону ворот. Со скрипом адвокат признал, что толку от возни с картой не будет. И, видимо, исхитрился убедить в этом и тех, кто хотел понять — в какой точке возник в Ковентри юноша из далекой Гельвеции Аргент Фок.
Из тюрьмы парня вывели в сопровождении впечатляющей процессии. Прямо как монаршую особу — не иначе. Свита как на подбор!
И стражники — аж четыре штуки с дюжим старшиной во главе. Тем самым, что корчил зверские рожи, предостерегая арестанта от побега. И двое каких-то писцов. И важный вельможа в кружевах и бантах — такие-то точно только в свите короля и ходили. А тут — сопровождать арестанта, безвестного бродягу!
А чего они ждут, собственно?
Аргент с удивлением понял, что выйти из управы процессия вышла — и теперь все они стоят возле здания, словно чего-то ожидая. Чего именно — ему, разумеется, знать не обязательно. По мнению остальных.
Что ж, ждать так ждать. Парень вздохнул.
Он уже привык, что всё решают за него. Прежде — обстоятельства, теперь — люди. Неужели не все собрались? Спустя недолгое время Аргент понял, что да — не все. К сборищу у порога управы стремительно шагали трое в непритязательной темной одежде. Друг на друга они были похожи, как братья: одинаково высокие, худые, с острыми чертами лиц. И с одинаковым сумрачным выражением на этих самых лицах.
— Чародеи, — процедил неприязненно один из стражников.
Вот как! Значит, вот так выглядят колдуны? Аргент с любопытством уставился на троицу.
— Не, чародеи — это только двое, — возразил стражнику его товарищ. — А вон тот — священник, я его в храме видел. Какая-то мелкая шишка. Не то теолог, не то что-то в этом роде.
Ну, и на том спасибо! Хотя бы между собой болтают. Вот если бы он спросил — демона квадратного ему бы кто-то чего-нибудь рассказал бы.
Как только троицу завидели — разом засуетились. Кто-то помчался за угол, и почти сразу оттуда выкатились несколько закрытых экипажей с эмблемами королевского сыска на бортах. Аргент с усмешкой подумал, что за пару седмиц, проведенных в застенках, успел узнать, как выглядит эмблема королевского сыска. И символ королевского дома. Но знать не знает до сих пор города. Да и язык разбирает кое-как, а сам говорить по-здешнему не научился.
— Шевелись давай, — Аргента подпихнули в спину. — Застыл, бестолочь деревенская!
Пришлось лезть в закрытую карету. С ним залезли двое стражников, стиснувшие парня с двух сторон, и давешний франт с одним из колдунов. Последние двое разместились напротив — лицами по направлению движения. А вот Аргенту и двум стражникам пришлось ехать затылками вперед.
Карета покатила вперед. Остальные расселись по другим экипажам и двинулись следом. Вельможа бросил кучеру ехать в сторону рынка.