Бронепоезд No 14,69
Шрифт:
Глядели на рельсы, тускло блестевшие среди деревьев.
– - Разобрать бы и только.
С соседней телеги отвечали:
– - Нельзя. А кто собирать будет.
– - Мы, брат, прямо на поезде!
– - В город вкатим!
– - А тут собирай.
Окорок крикнул:
– - Братцы, а ведь у них люди-то есть!
– - Где?
– - У Незеласовых-то? Которые рельсы ремонтируют -- есть-то люди?
– - Дурной, Васьша, а как мы их перебьем? Всех?
И, разохотившись
– - Все можна... Перебьем!..
– - Нет, шпалы некому собирать.
Все время оглядывались назад -- не идет ли бронепоезд. Прятались в лес, потому -- люди теперь по линии необычны, -поезд несется и стреляет в них.
Стучали боязливо сердца, били по лошадям, гнали, точно у моста их ждало прикрытие.
Верстах в двух от домика стрелочника, на насыпи увидали верхового человека.
– - Свой!
– - закричал Знобов.
Васька взял на прицел.
– - Снять ево?
– - Какой чорт свой, кабы свой -- не цеплялся б!
Син-Бин-У, сидевший рядом с Васькой, удержал:
– - Пасытой, Васика-а!..
– - Обождь!
– - закричал Знобов.
Человек на лошади подогнал ближе. Это был мужик с перевязанной щекой, приведший американца.
– - Никита Егорыч здеся?
– - Ну?
Мужик, радуясь, закричал:
– - Пришли мы туда, а там -- казаки. Около мосту-то! Постреляли мы, да и обратно.
– - Откуда?
Вершинин подъехал к мужику и, оглядывая его, спросил:
– - Всех убили?
– - Усех, Никита Егорыч. Пятеро -- царство небесное!..
– - А казаки откуда?
Мужик хлопнул лошадь по гриве.
– - Да ведь мост-от, Никита Егорыч, не подняли.
Мужики заорали:
– - Чего там?..
– - Правокатер!
– - Дай ему в харю!
Мужиченко торопливо закрестился.
– - Вот те крест -- не подняли. У камня, саженях в триста, сами себя взорвали. Должно, динамит пробовать удумали. Только штанину одну с мясом нашли, а все остальное... Пропали...
Мужики молчали. Поехали вперед. Но вдруг остановились. Васька с перекосившимся лицом закричал:
– - Братцы, а ведь уйдет броневик-то! В город! Братцы!..
Из лесу ввалилась посланная вперед толпа мужиков.
Один из них сказал:
– - Там бревна, Никита Егорыч, у моста навалены, на насыпь-то. Отстреливаются от казаков. Ну, их немного.
– - Туда к мосту итти?
– - спросил Знобов.
Здесь все разом почему-то оглянулись. Над лесом тонко стлался дымок.
– - Идет!
– - сказал Окорок.
Знобов повторил, ударяя яростно лошадь кнутом:
– - Идет...
Мужики повторили:
– - Идет!..
– - Товарищи!
– - звенел Окорок, --
Сорвались с телеги. Схватив винтовки, кинулись на насыпь. Лошади ушли в травы и, помахивая уздечками, щипали.
Мужики добежали до насыпи. Легли на шпалы. Вставили обоймы. Приготовились.
Тихо стонали рельсы -- шел бронепоезд.
Знобов тихо сказал:
– - Перережет -- и все. Стрелять не будет даже зря!
И вдруг, почувствовав это, тихо сползли все в кустарники, опять обнажив насыпь.
Дым густел, его рвал ветер, но он упорно полз над лесом.
– - Идет!.. идет!..
– - с криком бежали к Вершинину мужики.
Вершинин и весь штаб, мокрые, стыдливо лежали в кустарниках. Васька Окорок злобно бил кулаком по земле. Китаец сидел на корточках и срывал траву.
Знобов торопливо, испуганно сказал:
– - Кабы мертвой!
– - Для чего?
– - А вишь по закону -- как мертвого перережут, поезд-то останавливатся. Чтоб протокол составить... свидетельство и все там!..
– - Ну?
– - Вот кабы трупу. Положил бы ево. Перережут и остановятся, а тут машиниста, когда он выйдет -- пристрелить. Можно взять...
Дым густел. Раздался гудок.
Вершинин вскочил и закричал:
– - Кто хочет, товарищи... на рельсы чтоб и перережет!.. Все равно подыхать-то. Ну?.. А мы тут машиниста с поезда снимем! А только вернее, что остановится, не дойдет до человека.
Мужики подняли тела, взглянули на насыпь, похожую на могильный холм.
– - Товарищи!
– - закричал Вершинин.
Мужики молчали.
Васька отбросил ружье и полез на насыпь.
– - Куда?
– - крикнул Знобов.
Васька злобно огрызнулся:
– - А ну вас к..! Стервы...
И, вытянув руки вдоль тела, лег поперек рельс.
Уже дышали, гукая, деревья и, как пена, над ними оторвался и прыгал по верхушкам желто-багровый дым.
Васька повернулся вниз животом. Смолисто пахли шпалы. Васька насыпал на шпалу горсть песка и лег на него щекой.
Неразборчиво, как ветер по листве, говорили в кустах мужики. Гудела в лесу земля...
Васька поднял голову и тихо бросил в кусты:
– - Самогонки нету?.. горит!..
Палевобородый мужик, на четвереньках, приполз с ковшом самогонки. Васька выпил и положил ковш рядом.
Потом поднял голову и, стряхивая рукой со щеки песок, посмотрел на гул: голубые гудели деревья, голубые звенели шпалы.
Приподнялся на локтях. Лицо стянулось в одну желтую морщину, глаза как две алые слезы...
– - Не могу-у!.. душа-а!..
Мужики молчали.
Китаец откинул винтовку и пополз вверх: