Бросаешь мне вызов, Тихоня?
Шрифт:
— Куда. Мы не можем поговорить здесь? — стараюсь не показывать волнения в голосе. Это как с бродячей собакой, покажешь страх, загрызет.
— На случай, если захочу тебя поцеловать, мне свидетели не нужны, — не понимаю, шутит он или серьезно, тон его голоса абсолютно ровный.
— Целовать меня не надо, это не гигиенично, — первое, что приходит в голову. Жар проходится по телу, приходится изображать ледяную статую, чтобы не выдать себя реакцией тела.
— Ты что зубы не чистишь? — смотрит осуждающе.
— Чищу исправно два раза в день, пользуюсь зубной нитью и ополаскивателем, — задетая его словами, начинаю оправдываться.
—
Тормозит возле общежития, глушит мотор, разворачивается ко мне. Смотрит на мои губы, словно раздумывает, целовать или нет. Неосознанно облизываю нижний край губ, глаза Кайсынова темнеют, что свидетельствует о том, что его мое действие возбудило. Пространство сузилось, перестало хватать воздуха. Со мной такое впервые, чтобы от одного взгляда возбудилась. Представляю, какой он в сексе. Такой же темный, горячий и порочный…
Но я об этом никогда не узнают…
— А теперь к делу, — развеивает наваждение сухим холодным голосом. Не приходится даже напоминать себе, что Демон не принц и мне лучше держаться от него, как можно дальше. — Твоя подруга должна быть на гонках, — настолько неожиданный поворот в разговоре, что от удивления отвисает челюсть.
— Зачем? — этот вопрос я сегодня задаю не в первый раз, но ничего другого на ум не приходит.
— Чтобы мой друг не натворил бед. Мне похрену, что там у них за терки, пусть разбираются в другое время, на гонке она обязана быть, — почесывая подушечкой большого пальца губу. Зависаю на его красивых руках и длинных пальцах. Запястье перехватывают дорогие часы. Я не знаю, сколько они приблизительно стоят, потому что никогда не интересовалась. Зачем, если не можешь позволить. Это точно не подделка.
— Я не могу ее заставить, — Ника вряд ли откажется идти, но я в любом случае буду на ее стороне, какое бы решение она не приняла. И говорить об этом Демьяну в мои планы не входит.
— Заставить не можешь, но ты ее уговоришь, — звучит, словно меня предупреждают. — Если Самсон сорвется, может не вытянуть гонку. На трассе мне нужно, чтобы он был спокоен и сконцентрирован, — продолжает давить Демон. Возбуждение, растекающееся в воздухе минутой ранее, полностью испаряется.
— А если он сорвется, когда они будут находиться вместе в машине? — только от мысли у меня перехватывает дыхание. — Они ведь не ладят. Постоянно сорятся, — начинаю тараторить, потому что мне страшно. — Если он такой нестабильный, пусть не садится за руль. Не ценит свою жизнь — его проблемы, почему он должен угробить невинную девочку? — расхожусь, забывая, что должна быть тише воды ниже травы.
— Не угробит, — уверенно заявляет, закидывая левую руку на ободок руля. — Когда она в машине он предельно сконцентрирован.
— И они ни разу не попадали вместе в аварию? — озвучиваю свои подозрения настолько уверено, что может сложиться ощущение, что я знаю об этом абсолютно точно.
— Попадали. Спроси у своей подруги, кто был виноват в той аварии, — меня его ответ удивляет, сразу ведь ясно, на что намекает Демон, но какая я подруга, если не заступлюсь.
— Сказать твой друг мог, что угодно.
— Зачем притворяешься тихоней? — неожиданно сбивает меня вопросом. Сдуваюсь мигом, словно одним нажатием из меня выкачали весь запал.
— Я не притворяюсь, — веду плечами. Н е успеваю среагировать на резкий
— Сейчас мы проверим, какая ты настоящая, — фиксирует сильным нажатием мою голову, тянется к губам…
Глава 13
Упираюсь ладонями в каменную грудь, никогда не думала, что человеческое тело может быть таким твердым. Хочется тщательно ощупать и убедиться, что он везде такой твердый. Нет, нет… там я точно ничего проверять не собираюсь. Речь исключительно о мышцах.
— Сопротивляйся, это лишь сильнее заводит, — зависая в нескольких сантиметрах от лица, медленно и порочно проходится языком в миллиметрах от моих губ. Не касается. Перед глазами вспышка, тело слабеет. Руки ватные. Он позволял думать, что я его все это время удерживала, просто играл. — Хочу попробовать твои губы, — только от его голоса можно потерять разум. Профессионально соблазнят. Нагло, дерзко. Демон не поцеловал, а у меня низ живота стянуло, сердце выскакивает из груди, мышцы в вату превратились.
Мальчишки в интернате приставали грязно. Их предел зажать где-то в укромном уголке, попробовать схватить за грудь, задрать юбку, пробраться в трусы. Делая вид, что уже взрослые и дерзкие, могли грубо предложить уединиться. Даже те, кто пытался соблазнить, понимая, что под прессингом девочка не дастся, делали это коряво, неумело.
Поднимая руку, проводит костяшками пальцев по щеке. Его зрачок расползается, топя радужку в черном омуте.
— Хочу твои губы на своем члене, — настолько откровенная фраза отрезвляет, но я не спешу возмущаться. Интересно, что он будет говорить и делать дальше. Сильно надавливая, проводит подушечкой большого пальца по нижней губе. Даже на ласку не похоже, а я загораюсь. Дыхание сбивается. — Открой ротик, — сама не понимаю, как подчинилась, будто вместо мозгов газировка в голове. — Оближи, — просовывает фалангу за край зубов. Подчиняюсь. Стыдно от самой себя. — Пососи его…
Это уже слишком! Развеиваю эротические чары, которые на меня наложил этот Демон! Прикусываю его палец, не до крови, конечно, но так, чтобы ощутил. Прищурил глаза, но не дернулся, молча терпя боль. Разжимаю зубы.
— Строптивая. Я же говорил, что притворяешься, — усмехается, убирая палец изо рта. Резко переводит руку за голову, хватает за волосы, сжимая до ощутимой боли, дергает, заставляя поднять голову. — Люблю кусачих, — впивается в мои губы жарким жадным поцелуем. Поедает меня, всасывает нижнюю губу, прикусывает, затем зализывает языком. Всхлипываю, раскрываюсь под его напором. Ему сложно сопротивляться. Миксует легкую боль с удовольствием так, что я теряю голову.
— Вкусная малышка, чувственная, — проводит языком по губам, требует пустить его в рот.
Большой ошибкой будет уступить, но я уже плохо соображаю. Мне хочется взять все, что может дать Демон. Кто-то любит мороженое и не может не соблазниться, проходя мимо ларька, а я видимо попробовав раз губы Демона сразу на них подсела. Его рот — первозданный порок. Уступаю, пускаю его на свою территорию, которую он мигом захватывает. Вторгается, подчиняет, присваивает.
Захват на моем затылке ослабевает. Свободной рукой Демьян пробирается под юбку, а я прислушиваясь к своим ощущениям, не спешу его останавливать.