Бросаешь мне вызов, Тихоня?
Шрифт:
Ника садится на переднее сидение. Заметно, что ее присутствие его успокаивает. Странно это, будто хищника посадили на поводок и дали любимую кость. Только на меня кидает раздраженные взгляды, когда мы сталкиваемся ими в зеркале дальнего вида. Я причина его злости.
Пока мы едем, я вспоминаю, как за один вечер меня отучили интересоваться чужими проблемами. Первой моей подружкой в интернате была Майя. Невысокая чуть пухловатая девочка с большими голубыми глазами. Она показалась мне хорошей и искренней. Уже позже я замечала в Майе не только доброе отношение. Стали все чаще проявляться такие качества, как корысть, зависть. С ней было легче переживать тяготы интернатской жизни, наша «дружба» была выгодна
Как-то вечером она пропала. Я волновалась, искала ее, не привлекая внимания воспитателей. Нашла в женском туалете, в который заглянула уже раз десть. Она застирывала нижнее белье и плакала. Сначала я думала, что кровь на белье связана с критическими днями. Майя не успокаивалась, тогда я поняла, что произошла беда.
— Кто? — спросила я.
— Пашка Одинцов, — всхлипывая и утирая тыльной стороной ладони слезы.
До сих пор жалею, что вмешалась. Пошла и рассказала воспитательнице. В свои четырнадцать я все еще оставалась идеалисткой, верила, что существует справедливость.
Мне приказали закрыть рот и больше никогда об этом не упоминать. Майю вызывали к директору, после разговора с ним, подруга возненавидела меня. И было за что. Пашка так и остался лидером и самым крутым парнем в интернате, а Майю считали давалкой, мальчишки после того случая не оставляли ее в покое. Но на этом история не заканчивалась. Меня несколько раз избили в туалете, чтобы я научилась держать рот на замке. Следствием избиение стали шрамы на голове, сломанные ребра. В последней драке мне рассекли бровь. Но это не самое страшное. Одинцов не простил мне «стукачества». Приблизительно через полгода после того случая, меня поймали и притащили в котельную. Хотели пустить по кругу. Они бы и пустили, но в тот момент к парням на разборки пожаловали местные отморозки. Только это меня и спасло. Одинцов попал в тюрьму за то, что пырнул кого-то ножом. Двое его прихлебал почти месяц провели в больнице. Проблемы с полицией и обо мне как-то забыли. Условные сроки не хотелось делать реальными, поэтому меня не трогали. Пытались сломать, продавить, заставить отдаться «добровольно». Одни уроды сменялись другими. Из интерната я одна ушла девственницей.
— В бардачке твой любимый шоколад, — голос Яна вырывает меня из воспоминаний. Слишком глубоко погрузилась, тело потряхивает. Обнимая себя, стараюсь согреться и отвлечься. Смотрю на профиль Яна, губы поджаты. Наверное, Ника отказалась брать шоколад, вот он и злится.
Мы едем по темной местности, тут нет фонарей. Жутко смотреть в окно. Стараюсь не думать о том, что скоро я увижу Демона. Этот парень не для меня. Не хочу становиться его очередной игрушкой. Умом понимаю, но тело отказывается подчиняться. Он словно запустил мне в кровь какой-то вирус. Закрываю глаза, вижу его перед собой. Красивые губы, которые целуют так, что не только имя забываешь. Ощущения свежи в памяти, переживаю их снова и снова. На разрыв с первого прикосновения. Заразил собой, отравил кровь. Если бы не звонок…
— Приехали, выходим, — произносит Ян, поворачиваясь ко мне. Не скрывает, что я ему мешаю.
— С тобой все хорошо? — спрашиваю Нику, когда оказываюсь на улице под моросящим дождем.
— Да, — но при этом мотает головой. — Ненавижу скорость, обхватывает себя руками.
— Зачем?.. — обрываю себя, нельзя лезть в чужие дела.
— Ян хорошо водит, все будет хорошо, не переживай, — пытается улыбнуться. А кивая, мысленно молюсь, чтобы так и было.
— Тебе придется нас ждать, — Ника протягивает мне зонт. Раскрываю, пряча нас от дождя. Ян здоровается с парнями, которые стоят обособленно от других в кругу крутых тачек. Среди них трутся девушки.
Я узнаю его сразу. Демон сидит на капоте, а между его разведенных коленей стоит высокая стройная девушка в короткой трапециевидной юбке. Под этой
Глава 15
Злилась на себя. Задело, что он стоит с другой и тискает ее. Отводит губы, когда девушка пытается его поцеловать, но при этом ведет носом по ее скулам, фиксируется у виска и прикрывает глаза, будто вдыхает кайф. Под юбку ползет вторая рука, открывая вид на черные кружевные чулки. Не выходит отмахнуться от заполняющей душу черноты. К горлу подкатывает тошнота. Как договориться со своей эмоциональной составляющей? Она против, чтобы Демон касался другой девушки.
Они красивая пара. У девушки шикарные ноги, была бы я парнем, тоже повелась бы. В отличие от меня, ее не пугает холод и дождь. На девушке кроссовки на толстой подошве, короткая юбка, белый топ, оголяющий полоску на животе и тонкая укороченная кожаная куртка. Меня греет старая толстовка, а ее Демон.
Он мне не принадлежит и никогда не будет принадлежать, разумом понимаю, но моя эмоциональная часть, которая зависла на моменте нашего поцелуя категорически не согласна с таким раскладом.
— Яна? — толкает меня локтем Ника. Поворачиваюсь к ней, понимая, что она не первый раз меня окликает. — Все нормально? — пытается проследить за моим взглядом, но Демона с его подружкой как раз закрыли ребята.
— Да, конечно. Никогда не была на таких мероприятиях, — нервно усмехаюсь, только сейчас замечая масштаб. Тут темно, лишь фары нескольких машин освещают отдельные участки большого пространства. То, что остается в темноте сложно разглядеть из-за усиливающегося дождя.
— Я в третий раз, но каждый раз ощущения такие, будто иду на эшафот, — тяжело вздыхая. Прикусываю язык, чтобы не давать советы. Ника не откажется, а я не имею права лезть в их с Яном отношения. — Это участники заезда, — кивает в группу, где стоит Ян и Демон. Девочки — талисманы. Победитель делится с талисманом выигрышем, но чаще всего просто трахает и отделывается драгоценной безделушкой или покупкой шмоток, — с пренебрежением выговаривает Ника. — Дуры, — в сердцах. — Будто у них две жизни.
Любопытство распирает, хочется спросить, что у них с Яном за договор, но я прикусываю губу до ощутимой боли. Ника хорошая подруга и я не желаю ее терять. Если она не рассказывает, чем Ян шантажирует, значит, не доверяет настолько, чтобы открыться.
Ради чего девушки рискуют своей жизнью? Вряд ли только ради денег. Почти уверена, что им нравятся те парни, с которыми они садятся в спортивные машины и отдаются скорости. Хотят, чтобы их жизни сплелись не только на дороге, хотят быть талисманом не только во время гонок. Я могу их понять. Судя по тому, что я наблюдаю, это красивые парни с достатком. Они дарят иллюзию счастья только тем, что позволяют находиться рядом с собой. Девушки мечтательницы, прежде чем отдаться мужчине, они в голове уже вышли за него замуж, живут красивой обеспеченной жизнью. Только так не бывает, это самообман.
Бросая украдкой взгляд в сторону парня, который занимает слишком много места в моей голове, вижу, как он подхватывает свой «талисман» под бедра и несет в темноту. Горечь подступает к горлу, внутри все заливает серной кислотой. Его не смущает присутствие стольких людей? Нет, — сама же отвечаю на свой вопрос. Когда он целовал и лапал меня в машине, его ведь не смущало, что нас кто-то может увидеть.
— Идем, покажу, где лучше всего укрыться от ветра, — кивая Ника, забирает у меня зонт, берет за руку и ведет куда-то. — Все равно ничего не увидишь и не поймешь, смысл стоять и мокнуть под дождем, — себе под нос выговаривает подруга, но ветер доносит до меня ее слова. Идем по разбитой широкой дороге, местами ровные выбоины, словно асфальт разобрали, а залатать забыли.