Бросаешь мне вызов, Тихоня?
Шрифт:
— Останови машину! — сжимает кулаки, сдерживает желание расцарапать мне лицо?
— Никакого насилия и принуждения, — спокойным ровным тоном. — Целовать и прикасаться я буду, но идти дальше или нет, решаешь ты, — но хрен ты устоишь, чувственная девочка. — Через десять свиданий долг аннулирую.
— Договор составишь? Нотариально заверим? — с вызовом. Нашла чем задеть. Не цепляет. Не раскаиваюсь в том, что кинул тебе эту липу на подпись. Ты меня удивила, девочка. Приятно удивила, поэтому мы здесь.
— Придется довериться моему слову, — затягиваясь еще раз, выбрасываю недокуренную
— Твоему слову? — с пренебрежением. Отворачивает лицо в боковое окно.
— Моему слову! — жестко хватаю за лицо и разворачиваю к себе, притормаживая у пустой остановки. — Ты можешь рисовать меня каким угодно мудаком в своей голове, но я всегда держу свое слово, — не сопротивляется. Она вообще никак не реагирует на мою злость. Нет страха, вызова, желания спорить и что-то доказывать. Устало и спокойно смотрит на меня, гася разом всех демонов поднявших головы. Хотя нет, демона похоти ничем не загасить. — Мы уже трахались, Раяна, возможно я был груб, но не только мне понравился наш секс. Даже если ты будешь утверждать обратное. Не сунь я тебе тот договор, мы бы продолжали это делать и получать удовольствие, — подтягиваю ее лицо, поддаюсь чуть вперед.
— Но ты его подсунул, поэтому у нас десять платонических свиданий и я тебе больше ничего не должна! — упирается ладошкой в мою грудь. В глазах паника, чувствует моего голодного по ней зверя.
Перехватываю ее ладонь, сжимаю пальцы, гася сопротивление.
— Платонические, — голос вибрирует. — Но поцелуи разрешены, — переношу руку на затылок, сжимаю несильно, чтобы не вырывалась.
— Целуй, если эта встреча зачтется мне как первое свидание, — сама чуть поддается вперед, сокращая расстояние между нашими губами до пары миллиметров. Один вздох и я получу желаемое…
Зараза! Виртуозно играет на моих нервах!
Глава 42
Надеюсь, мое помешательство — временное явление. Как еще объяснить, что я добровольно села в машину к Кайсынову и согласилась пойти с ним на десять свиданий? С другой стороны он не оставил мне выбора. Нет у меня денег, чтобы заплатить ему за испорченную машину. То, что это может быть сумма с шестью нулями, я даже не сомневаюсь, как и в том, что по периметру его дома установлены камеры. Доказать мою вину проблем не будет.
Десять свиданий, кто-то скажет: подумаешь? Легко отделалась!
Легко? Если бы!
Мое тело, словно магнитит, оно тянется к Демону. Кожа становится чувствительной, соски твердеют и я не могу списать это на холод, потому что в машине тепло. Будь даже здесь десятиградусный мороз, реакция была такой же, я уверена. Настоящий Демон, рядом с ним невыносимо жарко! Внизу живота мышцы скручивает в тугой узел, а ведь он даже не поцеловал меня! Застыл в нескольких миллиметрах от губ, позволяя воровать его дыхание с запахом кофе и сигарет.
Каждой клеткой тянусь к его губам, хочу ощутить их жесткий напор, их терпкий вкус…
Сумасшедшая!
Заставляю себя сопротивляться! Кайсынов не должен знать, что он действует на меня,
Когда он отстраняется, так и не прикоснувшись к губам, меня топит разочарование, но я высоко вздернув подбородок, улыбаюсь, будто выиграла эту битву.
А я ведь ее выиграла?
Демон не прикоснулся ко мне. Его пальцы все еще зарыты в моих волосах, массирует мою кожу. Он будто делает это не осознанно. Приятно, хочется закрыть глаза, но такую глупость опасно совершать в плену у хищника. Сузив глаза, он смотрит так пристально, будто пытается прочесть мои мысли.
— Чему ты улыбаешься? — его глаза сужаются еще сильнее, оставляя морщинки вокруг глаз.
— Просто, — веду плечами. — Не признаваться ведь, что я тебя уделала, вот и радуюсь.
— Хм, — теперь он улыбается. А у меня от его улыбки мороз по коже, дыхание перехватывает. Убирает руку с затылка, пальцы путаются в моих длинных волосах, он пропускает их между пальцами. — Рано радуешься, не тихоня, — резко возвращает руку на затылок, фиксирует, поддается ко мне, ударяя наши кончики носов. — Провоцируешь, бросаешь вызов, — произносит прямо в губы. — Согласен, это наше первое свидание и мы проведем его так, как хочу я, — впивается в мой рот, не дав осознать или ответить. — Отвечай, — рычит, облизывая мои губы языком.
А я в прострации. Не успела понять, как все произошло. Реакции после бессонной ночи заторможенные, но такое ощущение, что Кайсынов этот трюк с поцелуем провернул за пару секунд.
— Отвечай! — прикусывает губу. Больно, но не смертельно. Я ему вообще ее два раза прокусила и он не жаловался. Повторно прикусывает, требуя отдачи. Как не странно это возбуждает. Грудь тяжелеет, соски раздражает тонкая ткань хлопкового бюстгальтера.
Раздвигает кончиком языка губы, врывается в мой рот на моменте, когда я пытаюсь глотнуть воздуха. Он не целует, он вылизывает, проходится по небу, по языку. Толкается им так глубоко, словно пытается изнасиловать мой рот.
Наказывает, подчиняет. Не позволяет оставаться в его руках замороженной статуей. Позже я наверняка буду собой недовольно, но сейчас поддаюсь навстречу его губам, сплетаю наши языки, ловлю его тихий хриплый стон.
— Горячая сладкая девочка, — оттягивая нижнюю губу, всасывает ее в рот. Тут же ныряет языком в мой рот, продолжая жадно его насиловать.
Свободная рука ложится мне на живот, ползет вверх, задирая кофту. Оставляя на коже невидимые ожоги, он включает все точки в организме отвечающие за возбуждение. Дергает чашечки лифчика наверх, сжимает в руке полушарие груди.
— Не вырывайся, я только немного поласкаю, — рычит в губы, когда я накрываю его пальцы, пытаясь их остановить. — На прикосновения был уговор, — жадно впивается в основании шеи, не желая слушать протестов. Подушечкой большого пальца гладит сосок. Сдавливает, перекатывает между пальцами.
Я хотела бы возмутиться, но Демон так виртуозно играет на моей чувствительности, что я забываю обо всем.
Целует шею, с рыком прикусывает кожу, оставляя на ней следы, будто ставит метки. Без внимания не остается вторая грудь. Его язык добирается до моего уха. Закусываю губу, пытаясь проглотить стон.