Бросай!

Кор Саша

Хён понимал, почему менеджер рассказал им это теперь, до старта. Есть спортсмены, способные выдавать свои лучшие результаты только в ситуации полной уверенности. Будь здесь, к примеру, Бэон, никто из менеджеров и виду бы не подал, что в команде наметились проблемы. Но те четверо, которые отобраны для нынешнего Чемпионата, как раз из тех, кто свирепеет, сталкиваясь с трудностями. И от ярости играет только лучше, злее и эффективнее. Да, чтобы управлять командой, нужно быть и психологом тоже.

Генменеджер плел еще какую-то успокоительную чушь насчет того, что спонсор может и передумать, если они ему покажут. Или же появится кто-то другой, кто решит, что ему нужна такая хорошая команда. Хён не слушал его. «Тахайён» отказался

от финансирования не потому, что команда плохо играла. В этом году они выступали просто отлично для своего уровня, иначе бы их не пригласили на Чемпионат, пусть даже этот стадион в Тёнебахтене один из лучших в мире. Как бы они ни выступили сегодня, решения спонсора это не изменит. Кто-то другой? Это вероятно, но слишком ненадежно. Хён видел только одну возможность: он должен сыграть сегодня так, чтобы одна из команд Высшей лиги решилась заключить с ним контракт. Сыграть лично. Своими руками вложить мяч в кольцо. Только так его заметят. Простите, ребята, но сегодня такая ситуация, когда каждый за себя.

После такого заявления обсуждение стратегии получилось скомканным. Собственно, что там обсуждать? Стадион они знали, как свои пять пальцев. Не нужно было предупреждать об опасных участках, крутых поворотах, хитрых сужениях. А тактика всегда примерно одна: ловим мяч, передаем капитану, защищаем его, пока он не дойдет до кольца. Если что-то изменится по ходу заезда, менеджер подскажет по аудиосвязи.

В раздевалке страсти разгорелись с новой силой. Бёрк возмущался, что это самое идиотское решение, какое только можно было принять. И что если бы менеджеры не маялись дурью, команда уже могла бы войти в Высшую лигу. Что они вполне способны сражаться на таком уровне. А там, разумеется, другая известность и другие деньги, и никому бы в голову не пришло бросить такую команду. Кённек, вечно спорящий просто из желания спорить, возражал в том смысле, что с командой Высшей лиги для начала было бы неплохо встретиться, а потом уже говорить. И бранил неудачный жребий, поставивший им в пару в сегодняшнем заезде такую же команду Первой лиги. Да, конечно, проще сражаться с ровней, но шансы проиграть в первый же день и вылететь из игры все равно велики. То ли дело – команда Высшей лиги. Проиграть им не так обидно, зато победить – большая честь.

Хён в спор не лез и молча экипировался. Сперва термобелье, охлаждающее, поскольку осеннее солнце на этой широте лишь чуточку мягче летнего. Потом броня. Панцирь, закрывающий грудь и спину, защита копчика, наколенники и налокотники, надежно фиксирующие суставы. За спину – плоский рюкзачок с гидратором. Сверху – легкие штаны и куртка, сплошь покрытые логотипами всех, кто дал хоть немного денег. Штаны аккуратно заправил в ботинки с высоким и жестким голенищем. Наконец, надел перчатки, достаточно мягкие, чтобы не сковывать движения пальцев, но жестко фиксирующиеся на запястьях. Взял шлем, любовно протер мягкой тряпочкой визор, брызнул на него специальным средством, создающим дополнительную защиту от пыли и влаги. Все эти действия, привычные, отработанные, помогали сосредоточиться на предстоящей гонке. Хён словно оказывался там, на игровом поле, еще до того, как садился в седло. И вряд ли что-то, кроме игры, имело сейчас какое-то значение.

***

Хотя бы в одном жребий оказался благосклонен к команде «Тахайён-про»: им выпал первый заезд. Не сидеть, нервничая в ожидании, просто сыграть – и больше ни о чем не беспокоиться.

Когда Хён входил на территорию базы этим утром, здесь царила тишина. Сейчас, когда команда вышла из корпуса, гул немедленно ударил по ушам. Вовсю шла торжественная церемония открытия Чемпионата, и стартовая зона была запружена зрителями. Что-то неразборчиво орал в микрофон ведущий, его перекрывали вопли толпы, заметившей очередного кумира. Фанаты бесновались

за передвижными ограждениями, окружившими зону старта, гонщики общались с болельщиками, раздавали автографы под бдительным оком охраны. Спортсменов атаковали журналисты, имеющие пропуск в стартовую зону, а менеджеры вставали грудью, пытаясь не пропустить лишних. Четверо гонщиков «Тахайён-про» нырнули в эту круговерть.

Разумеется, у местной команды существовал и собственный фан-клуб, так что болельщиков в черно-зеленых цветах «Тахайёна» оказалось, пожалуй, побольше, чем даже у мировых звезд. Бёрк, выступающий сегодня под капитанским первым номером, немедленно отправился к ним, и команда потянулась следом. Парни улыбались, жали протянутые к ним руки, и ни один не подал вида, что команда доживает последние дни. Никто ни жестом, ни взглядом не выдал своей злости и негодования. Место для злости там, на трассе.

Предстартовая суета достигла своего пика, и это означало, что вот-вот она подойдет к концу. Поставив подписи в стартовом протоколе, потянулись обратно к корпусам гонщики, чтобы занять места у экранов, или еще раз проверить машины, или снова обсудить стратегию. Кроме двух команд, которых жребий свел вместе в первом квалификационном заезде. Они тоже возвращались к ангарам, но только затем, чтобы оседлать гравы. Тем временем часть болельщиков усаживалась в транспортеры, которые доставят их в закрытые фан-зоны прямо посреди гоночного поля. А некоторые занимали места на воздушных платформах, чтобы увидеть состязание сверху. Один за другим взмывали в небо беспилотники, увешанные видеокамерами. И большие экраны во всех зрительских зонах уже начинали показывать в разных ракурсах поле, над которым пока двигались только длинные пассажирские транспорты.

Хён, верный своему ритуалу, слегка хлопнул грав по блестящему боку. Тот послушно заурчал и взмыл в воздух, завибрировал, слегка покачиваясь вверх-вниз. Этот аппарат отличался от того, на котором Хён прибыл на стадион. Не столько по длине и обводам: одно из главных требований к спортивному граву – доступность для простых любителей, а для городского транспорта очень жесткие требования по габаритам. Игра с мячом отличается от прочих гонок тем, что это контактный вид спорта. Бить гравилет противника бортом своего не просто допускается, это одна из важнейших составляющих игры. Так что грав, который теперь оседлал Хён, имел мощные дуги, защищающие ноги, а поверх дуг – одноразовые пластиковые щитки, обклеенные логотипами производителей. Пленка не давала щитку раскрошиться, даже если он ломался от особенно мощных ударов. И, разумеется, этот грав имел куда более удобную и надежную опору для коленей и пяток. Игрок, поймавший мяч, может держаться только ногами.

Хён надел шлем и опустил визор. Теперь все. Теперь никто не сможет разглядеть выражение его лица. Он подозревал, что выглядит куда более свирепым, чем положено игроку, пусть даже перед таким важным стартом. Но теперь можно больше не беспокоиться о том, что отражается в его глазах.

Где-то справа он слышал, как Вассёт препирается с механиком, уверяя, что его грав работает «как-то не так». У каждого гонщика своя придурь. Не дожидаясь разрешения этого маленького, привычного уже конфликта, Хён направил свою машину к выходу из ангара. Следом потянулись и остальные.

На стартовой площадке уже навели порядок, убрав людей за ограждения. Гонщики один за другим подтягивались к створу, прямо под натянутый плакат «Чемпионат Мира в Тёнебахтене». Зрители приветствовали их восторженным воем, даже те, кто приехал поддерживать совсем другие команды. На таком большом спортивном празднике не бывает совсем уж чужих. Разве что какой-нибудь безумный фанат попытается пробиться, чтобы плюнуть в главного конкурента своего кумира. Но это удел звезд, а две скромные команды Первой лиги приветствовали уже просто за то, что они оказались в числе приглашенных.