Бросай!
Шрифт:
Действующий чемпион Мира Тэнс Ниммитон сидел на кровати и осторожно ощупывал распухшее колено. Лечебные процедуры значительно сняли боль, но, кажется, надевать экипировку будет затруднительно. Немногим лучше дела обстояли с плечом, локтем и запястьем. Хуже всего, что пострадала правая сторона: Тэнс не мастер забрасывать левой рукой.
Вчера во время просмотра трассы, когда он закладывал особенно скоростной вираж, у грава вдруг полетел стабилизатор, машину на полном ходу вышвырнуло на обочину и опрокинуло. Механики, наверное, всю ночь ковырялись. О том, чтобы использовать тот же гравилет, речи не шло, но надо же разобраться, отчего это произошло и может ли повториться.
Из ванной, тщательно протирая голову полотенцем, вышел Барнис. Заметив, чем занят капитан команды, он нахмурился.
– Ну как, Тэни?
Барн, вернейший товарищ и надежнейший защитник, который в прошлом году помог Тэнсу добыть чемпионское звание, заслуживал полной откровенности.
– Не очень здорово. Даже не знаю, налезет ли защита. Давить будет.
– Плохо, – буркнул Сэн Бо Тах, который, приняв реалии чужой страны, разрешил называть его просто Сэн. Несмотря на пять лет, проведенных в «МТА», он все еще плохо владел тарексийским, официальным языком команды, и оттого был немногословен. Наверняка он хотел бы что-то добавить к своей речи, но вместо того отвернулся к зеркалу и продолжил терзать расческой челку, сооружая какую-то национальную прическу.
Четвертый член команды по имени Мирк тихонько одевался в уголке, стараясь оставаться незаметным. Команда сочла состав из чемпиона Мира и двух национальных чемпионов – в кольцевых шоссейных гонках и гонках с препятствиями – настолько сильным, что решилась включить в состав стажера, талантливого юнца, которого пришло время обкатать в самом большом соревновании с самой суровой конкуренцией. Теперь о таком решении впору было пожалеть.
В номер без стука ввалилась целая толпа: трое менеджеров, врач, тренер, психолог. Дверь заперли, и один из менеджеров даже прислонился к ней спиной, наверное, чтобы никто проходящий мимо не подслушал. Обычно команды проводят совещания на виду, за столом в обеденном зале или в кабинетах, специально для того оборудованных, и даже если шепчутся и не подпускают близко прессу, фотографы все же имеют возможность хоть издали сделать несколько снимков. Но теперь был явно не тот случай. О травме чемпиона никто не должен был пронюхать.
– Давай честно и откровенно, Тэни, – начал Тожно. – Насколько все плохо?
– Наверное, не слишком плохо, – неуверенно отозвался Тэнс. – Но я же еще не разминался, не знаю, как себя поведет нога.
– Отек небольшой, – удовлетворенно сообщил врач. – Я думал, будет хуже. Сегодня только перетерпеть, а завтра уже станет легче.
– Может, поберечь его сегодня? – предложил Барн. – Я мог бы забросить.
– Вариант хороший, но очень плохой, – покачал головой Тожно. – Так мы сразу дадим понять, что с чемпионом что-то неладно.
– Но поберечь-то его все равно надо, – заметил тренер.
– Будет достаточно, если вы постараетесь как можно дольше держать мяч у себя, – сказал Тэнс, поглядывая то на Барна, то на Сэна.
– Верно, – подхватил Тожно. – Передадите мяч как можно позже. По возможности, конечно. А если выпадет случай забросить, не вызывая подозрений, делайте. Нам пока главное – удержаться в гонке.
– Ничего, заклеим, незаметно будет, – бормотал врач, колдуя над коленом своего пациента. – Главное, ссадин нет.
Он
– Забавная, согласитесь, ситуация, когда команда Международной Телевизионной Ассоциации скрывает от телевидения такие интересные факты.
Покончив с совещанием и одеванием, вся компания отправилась завтракать. Даже спускаясь в обеденный зал, Тэнс надел футболку, раскрашенную в чемпионские цвета: черную с несколькими цветными полосками на рукавах, спине и груди. Публика любит сразу видеть, кто тут главный. Да и соперникам тоже не мешало об этом напомнить. Кстати пришлась припасенная футболка с длинным рукавом: она скрыла заклеенный поддерживающими лентами локоть.
В просторный зал набилось так много народу, и стоял такой гул, что можно было разговаривать, не опасаясь, что услышит кто-то чужой. Команда расположилась за отведенным для них столом, а чуть позже присоединились и механики.
– Мы этот грав до последней микросхемы разобрали, – сообщил главный механик. – Похоже, производственный брак.
– Нда, похоже, с поставщиком оборудования будет серьезный разговор, – заметил Тожно.
– Единственный случай за все время. Никогда они так не лажали.
– И надо ж было такому случиться, чтобы именно этот грав достался Тэни! – с досадой воскликнул Барн.
– Хорошо, что не в гонке, – отозвался Тэнс.
– И все равно на Чемпионате.
– Полосатое проклятие, – буркнул в сторону один из менеджеров.
Психолог погрозил ему кулаком. Он старался сделать этот жест шутливым, но не преуспел. В глубине души он считал, что поверить в полосатое проклятие означало навлечь его на себя.
Нет, никто в «МТА» всерьез не верил в эту легенду, старую, как сам грависпорт. Но любой мог припомнить, сколько их было, сильных, талантливых, побеждающих гонщиков, чья карьера пошла по наклонной после того, как они облачились в черно-полосатую форму чемпиона Мира. Одних начинали преследовать неудачи, другие вдруг теряли уверенность, третьи серьезно травмировались. Нет, не каждый первый, но если посчитать все провальные сезоны, проведенные разными спортсменами в чемпионских цветах, цифры получались поистине пугающие. Суеверие или… статистика?
***
Представление «МТА» на старте вышло длинным: к каждому имени приходилось добавлять титул. Команда чемпионов, как ни крути. Ведущий даже новичку не поленился дать лестную характеристику, упомянув заслуги, благодаря которым он оказался здесь сегодня. И расцветка у них оказалась довольно разнообразной. Только Мирк носил обычную для команды синюю форму, куртки Барна и Сэна пестрели вставками, напоминающими о победах в национальных чемпионатах, Тэнс и вовсе был одет в черное с полосами. Скромнее выглядела команда соперников, ядовито-желтая с черным, но их возможности не следовало недооценивать.
Пока гонщики строились на старте, толпа гудела, заглушая даже голос ведущего; гул перерос в рев, когда начал отсчет таймер, а на десятом гудке рев этот поднялся до небес. Публика предвкушала интереснейшую баталию.
Тэнс осторожно пробовал пределы своих возможностей, почти не думая о мяче. Закладывал в поворот чуть порезче, когда приходилось сильнее вцепляться в машину, и прислушивался к ощущениям в колене. От усилия оно начинало ныть, но почти сразу переставало, стоило выйти из поворота и выпрямить грав. Кажется, можно сражаться. Короткую игру на половине поля вполне можно пережить.