Брошь медеи
Шрифт:
Дамблдор начал выдергивать из бороды целые клочья белых волос.
Никто не замечал сидящего позади всех, на кресле у окна, отставного аврора, Аластора Грюма, который дрожал, как осиновый лист, и лишь открывал, и закрывал, как рыба на берегу, изуродованный шрамом рот.
Тем временем присутствующие уставились на эксперта по Турниру Мистера Крауча, ожидая от него подтверждение или отрицание слов мадам Марчбэнкс. Не задумываясь и на минуту, тот кивнул утвердительно и обреченным голосом говорит, что - да, уважаемая Гризельда, права.
Услышав
На кресле у окна теряет сознание Аластор Грюм, профессор Защиты от Темных Искусств в Хогвартсе с этого года, но этого никто не замечает.
Люди начали галдеть и давать каждый свое предложения, как справиться с инцидентом, пока растерявшийся сильнее всех преподавателей, и местных, и гостящих, директор Дурмстранга, не смог перекричать всех:
– Я, в качестве директора и временного опекуна студентов Дурмстранга, разрываю контракт Между Кубком огня и любым моим студентом с именем Гарри, Гарольд или Гаррет, которого этой заявкой или любой другой подставили участвовать в Тримагическом Турнире. Да будет так!
Из поднятой палочки Каркарова вспыхнул сноп искр, подтверждающие, что слова приняты. В ответ, из Кубка вылетает еще один лист пергамента и сгорает во вновь вспыхнувшем пламени. Большой зал смотрел на представление, трепеща от любопытство, но сохраняя звенящюю тишину, чтобы кто-то из взрослым не пришло на ум, что студенты должны уже отправится в свои помещения.
Мадам Максим, не мешкая, повторяет клятву-разрывание своего коллеги, а за ней, удрученный Дамблдор произносит те же слова, чтобы люди не сомневались в его непричастности.
***
Оседая, наконец, на кресло у самого огня камина, чтобы согреться и прийти побыстрее в себя, несколько минут позже он поднимает затравленный взгляд на свою заместительницу и упавшим голосом спрашивает ее:
– Минерва, как такое могло случиться, что мистер Уизли успел бросить свое имя в Кубок?
– Не спрашивай меня, Альбус, я ни причем, - дернув подбородок с независимым видом ответила ему профессор МакГонагалл.
Корнелиус Фадж сверкнул глазами - тут, один за другим, с неба падали сюрпризы Турнира.
– Альбус, ты возрастной барьер поставил?
– с неверием спросил министр.
– Корнилиус, не сомневайся, конечно же, поставил!
– воскликнул старый колдун. Все директора поучаствовали в укреплении барьера.
– Скажи, тогда, как четверокурсник смог преодолеть его. Настолько слабым создали вы барьер или парень настолько силён магически?
– Ни одно, ни другое, мне кажется, - призадумался отвечая Дамблдор.
– Но, давайте спросим у мистера Уизли, как он справился с защитой Кубка. Мистер Уизли, Рон, как ты успел добраться до Кубка огня, мой мальчик?
Рон заерзал на месте, пряча глаза от всех. Весь покраснев, он не знал, что ответить. Признаться, им, что он свое имя в Кубок не бросал, и сказать "Прощай" будущей славе и богатству? Нет уж. Надо, в кои-то веки, впервые воспользоваться советом близнецов.
– А я никакое сопротивление со стороны черты запрета не почувствовал, профессор Дамблдор.
Ведь все так и было,
– Правду говоришь, парень?
– сдвинув бровь высокомерно, спросил лорд Малфой.
Рон мог только кивнуть головой.
– Да, я бросил свое имя в Кубок огня и, раз меня выбрали, я буду чемпионом Хогвартса.
Вокруг рыжего мальчика вспыхнул красноватый свет и Контракт заключился.
В помещении ворвался еще один парень Уизли - Персиваль, который, с осени, работал в Министерстве Магии помощником и секретарем мистера Бартемиуса Крауча. Он одним рывком схватил своего младшего брата за плечи и тряхнул его так сильно, что последний, с перепугу, поднял глаза посмотреть и, ответить ударом в нос за такое грубое отношение к себе, но, увидев Перси, стушевался.
– Рон, откажись от этой затеи!
– крикнул Перси брату.
– Если с тобой что-то случится, мама мне голову оторвет и сотрет в порошок.
Людо Бэгмен вытер лицо рукавом мантии и начал уж возражать, но его перебил мистер Крауч, который, брюзгливым тоном заговорил:
– Боюсь, молодой Уэзерби, что мы должны следовать правилам Турнира. Раз имя вашего брата выпало из Кубка, и он подтвердил свое участие в Турнире, значит он участвует в состязаниях. Контракт с Кубком действительный, он не простой, а магический. Если чемпион откажется от состязаний, расплачивается магией.
Братья Уизли повесили головы, Дамблдор продолжал выглядеть потерянным, как маленький ребенок, который ожидал, но не получил конфету.
***
Вечером на корабле, куда вернулись студенты Дурмстранга, в комнате Гарольда с Гермионой состоялось обсуждение.
– Увидел их?
– спросила она парня, слегка дотрагиваясь до его руки.
– И как они тебе?
С ее стороны, первое впечатление от рыжиков оказалось неожиданно приятное. Они сидели не высовываясь со своих мест, не ерзали, не кричали, не выпендривались. Их веснушчатые лица не показались ей отталкивающими как в прошлой жизни, ее не стошнило при виде Рональда, которого, как оказалось, Кубок выбрал в чемпионы Хогвартса.
– На галстуке девочки я рассмотрел зачетный артефакт, который глушил по-настоящему отрицательные черты всей семейки.
– Задумавшись, ответил ей Гарольд и поднял глаза к лицу сидящей напротив девушки.
– Разве ты не посмотрела своим особым взглядом, Хэтти? Такая оплошность! Завтра приготовься вглядеться, чтобы поподробнее узнать, что за заколка у нее на одежде, чтобы мы могли подготовится к любому их действию.
***
Утром, четверо уселись за слизеринским столом так, что могли смотреть, не оборачиваясь, на гриффиндорцев. Джиневра Уизли появилась к середине завтрака, сияя белизной кожи лица, золотистыми отливами шелковых волос и белозубой улыбкой. Ее приход не остался незамеченным, напротив, сразу привлек внимание завтракающих студентов. Она, ощутив на себя восторженных взглядов парней четырех факультетов, еще больше засияла и пританцовывая, прошагала до свое место и плюхнулась рядом со своими братьями-близнецами, которые вовсю флиртовали с француженками из Шармбатона.