Бросок Саламандры
Шрифт:
– Но я слышал стоны. Значит, им больно?
– Это не стоны от боли. Это он окончательно покидает свое тело. Навсегда...
– Так это люди или нет?
– Люди, конечно, но работающие как автоматы. Почти в каждом большом племени, тех, что живут в песках, таких молодцов до сотни. «Делают» их из пленников и собственных провинившихся собратьев. Зензивер становится самым верным слугой и защитником. Его уже не запугаешь и не купишь.
– Но ты сказала, что они не решатся напасть на нас в галерее. Значит, все-таки боятся?
– Нет, –
Кларк кивнул. Это он уже заметил.
– Ну что, пойдем дальше? – предложила она.
– Да, я готов.
59
Людей в зале набралось необычайно много. Свобода буквально носилась в воздухе, и молодые люди пели, смеялись и уже строили планы на будущее, когда Зона Сото станет полностью независимым государством.
Всем казалось, что стоит обзавестись собственным гимном и флагом, и дела резко пойдут в гору. А разве может быть иначе?
Студенты, уже не боясь, задирали полицейских, а в проезжавшие патрули федеральных гарнизонов бросали камни – каждый сото знал, что свобода не за горами.
– Внимание! Минутку внимания, пожалуйста! – громко объявил Бортеус, призывая собравшихся к тишине.
Однако публика не хотела успокаиваться, и пришлось ждать еще минут десять, пока все наконец рассядутся по местам и приготовятся слушать.
– Итак, братья – члены патриотического союза Сото и просто сочувствующие борьбе! Поздравляю вас с восьмилетием образования нашей организации!
Бортеус захлопал в ладоши, и зал поддержал его аплодисментами.
– На этом вступительную часть прошу считать закрытой и передаю слово Лори Грумму. Он прочтет вам обзорный доклад по теме «Зона Сото – субъект международного права».
На трибуну взошел Лори и, раскрыв папку, начал свой доклад.
Лори старался, и его речь журчала ручейком, потому что перед выступлением Инней Хартум поцеловала его в щеку и сказала, что он «милый».
За один такой поцелуй Лори был готов свернуть горы и в одиночку пойти против всех войск Федерации. За свободу Зоны Сото и независимость прекрасной Инней Хартум.
– Во шпарит! Во шпарит! – восторгался кто-то из первого ряда. – Это Лори Грумм, его дядя возглавляет революционный штаб! Только это очень секретно!
– Эй! – требовали с третьего ряда. – Чей дядя возглавляет революционный штаб?
– Да вот этого парня, Лори Грумма! Только это секретная информация!
– Ясное дело, секретная! – понятливо кричали с третьего ряда и тут же передавали восхитительную новость дальше: – Эй, Джим! Джим! Девушка, толкните Джима. Да, этого, который спит! Это мой друг, и я хочу сообщить ему секретную информацию!
Тем временем доклад закончился, и под рукоплескания довольной публики на сцену снова вышел Бортеус:
– А сейчас краткая политинформация
Гвидо вышел весь румяный и довольный. Только что он целых две минуты целовался с Инней Хартум и теперь готов был на что угодно, только бы урвать еще несколько минут такого блаженства.
«Инней, я жить без тебя не могу!» – хотелось кричать ему снова и снова, но вместо этого Гвидо сказал:
– Друзья! Вот уже много лет преступное федеративное правительство не дает Зоне Сото возможности в полной мере проявить себя в политической жизни цивилизованного пространства!
И снова по рядам побежали сообщения о том, кто такой Гвидо Квасневски, и кто его дядя, и даже бабушка, и какова ее секретная роль в организации борьбы за независимость.
В конце концов у Гвидо иссякла вся политическая мудрость, и он, сопровождаемый аплодисментами, тоже покинул трибуну.
Бортеус тут же выскочил из-за кулис и громко объявил следующий номер программы, которым был Руди Санай, с длинной басней про доброго сото и злого капуса.
Чтобы не забыть слова, Санай захватил с собой текст. Нервно подпрыгивая, он вышел на трибуну, дернул головой и прикрыл глаза, чтобы успокоиться.
Он целых четыре минуты целовался с Инней Хартум, а затем забрался ей под одежду. Руки Саная до сих пор тряслись, и он никак не мог найти начало басни, судорожно перебирая мятые листки.
Он все еще был во власти своих ощущений и за одну ночь с Инней был готов пойти на любое преступление и даже предать все дело борьбы за независимость. За одну только ночь!
Выступающие сменяли друг друга, аудитория до изнеможения хлопала в ладоши, и торжество шло своим чередом.
Тем временем у входа в здание городского молодежного центра дежурило несколько сонных полицейских. Иногда до них доносились выкрики из зала, и тогда блюстители порядка снисходительно усмехались.
Они и сами входили в подпольные группы освободительной армии, однако, как люди серьезные, предпочитали не заявлять об этом дикими воплями – всему свое время.
– По мне, так мэр слишком их распустил, – сказал полицейский с нашивками капрала. – Они слишком рано почувствовали себя вольными сото. А у людей тут полно шпионов, даже в среде сото.
– Вы посмотрите, какой воспитанный, – усмехнулся второй полицейский, – он не говорит «капусы», он говорит «люди».
– Он правильно делает, Коллер, – вмешался старший по возрасту и званию сержант Драгар. – Противника нельзя недооценивать, уж коли ты собрался с ним воевать. А чтобы ругаться и обзываться разными словами, ни ума, ни смелости не нужно. Только одна глупость. – Сержант разгладил седые усы и, указав пальцем на двух полицейских, добавил: – Глок и Узи, обойдите здание и все внимательно осмотрите. Чтобы не было никаких посторонних, прохожих с огромными чемоданами и бабушек с лаунчерами на плече. Все ясно?