Брусиловский прорыв

Оськин Дмитрий Прокофьевич

Существовал и психологический фактор. Обозначившееся в ходе войны военное превосходство немцев побудило русских броситься из крайности недооценки противника накануне войны в крайность его переоценки после первых же тяжелых поражений. Катастрофа в Восточной Пруссии в августе 1914 года, тяжелые встречные операции на Висле, Великое отступление 1915 года имели следствием тот факт, что эти немецкие успехи «создали германцам в наших глазах такой ореол, который совершенно затуманивал их фактическую слабость на нашем фронте в 1916 году» [164] .

164

Зайцов А. А. Служба Генерального штаба. – М., 2003. С. 138.

В общем, итоги июньских

наступлений получились неутешительными. Сражения под Ковелем и Барановичами составляют одно целое – преграждение наступающим русским армиям Восточного фронта движения в Польшу. Сами же германцы отлично сознавали, что «дело было не в обороне Барановичей и Ковеля, дело было в преграждении стратегического пути на Брест-Литовск. В случае взятия Барановичей или Ковеля прорыв был почти обеспечен, обе части разъединены, произошел бы стратегический разрыв, охват обоих флангов… это было бы стратегическим поражением всего Восточного фронта» [165] .

165

Фогель В. Барановичи. 1916 г. – Пб., 1921. С. 56.

Именно поэтому немцы считали, что русские должны были бы упорно продолжать наступление севернее Полесья, нежели заниматься бессмысленной переброской части сил Северного и Западного фронтов к генералу Брусилову. Так, М. Гофман полагал, что если бы русские активными действиями приковали все германские силы, расположенные севернее Полесья, то, предоставленные сами себе, австрийцы были бы неминуемо разгромлены и раздавлены [166] .

Действительно, с прибытием под Ковель войск ген. Г. фон дер Марвица (6-й армейский корпус и 108-я пехотная дивизия) генерал Линзинген стал наносить непрерывные контрудары по наступавшим частям 8-й армии Юго-Западного фронта, чтобы лишить русских свободы действий и принудить их к постоянным перегруппировкам, что вынуждало русских бесплодно терять драгоценное время. Борьба за тактическое превосходство, навязываемая русским войскам со стороны ген. А. фон Линзингена, преследовала целью сковывание активной обороной русских резервов, уничтожая превосходство ген. А. А. Брусилова в численности войск. Ведь массированными ударами можно добиться частичного успеха, местного прорыва, но стратегический успех наступления может быть достигнут лишь путем самой тщательной подготовки и согласованности тактических действий в полосе атакующих частей.

166

Гофман М. Война упущенных возможностей. – М.-Л., 1925. С. 89.

Удар Западного фронта в направлении на Брест-Литовск выводил русских в тыл всей ковельской австро-германской группировке, вынуждая противника к общему отступлению. В итоге главкоюз ген. А. А. Брусилов получал бы оперативную свободу действий и в придачу мощный железнодорожный узел, что позволяло приступить к организации железнодорожного маневра для развития первоначального успеха. Неудача под Барановичами перечеркивала этот смелый замысел, и следовало немедленно, как только выяснилось нежелание главкозапа ген. А. Е. Эверта к возобновлению наступления, перенести главные усилия армий Юго-Западного фронта на львовское направление. Но не было сделано и это, причем теперь уже по вине ген. А. А. Брусилова, так как Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев пытался подвигнуть главкоюза к перегруппировке и перенесению главного удара южнее ковельского укрепленного района, в направлении на Рава-Русскую, дабы, наконец-то, вырваться из «ковельского тупика».

Поражение под Барановичами поставило крест на дальнейших действиях русских фронтов севернее Полесья в широком масштабе. Мало того, поражение коренным образом повлияло и на исход борьбы за Ковельский укрепленный район, так как лобовые атаки армий Юго-Западного фронта результатов не приносили (хотя и возобновлялись с безумной регулярностью), а обходного маневра не получилось, ибо наступление армий Западного фронта было остановлено под Барановичами. Следовательно, русскому командованию не удалось углубить первоначальный успех на Юго-Западном фронте, достигнутый качеством подготовки к наступлению и концентрацией сил и средств на избранных направлениях при относительном общем равенстве в силах.

В

мае 1916 года семьдесят процентов всех сил, вверенных ген. А. А. Брусилову, были сосредоточены на участках, в общей сложности имевших протяженность в восемьдесят километров, при протяжении всего фронта в четыреста пятьдесят километров. Но это были наиболее укрепленные противником участки. Тем не менее «удачно начатое и усиленно развивавшееся наступление Юго-Западного фронта выдохлось, так как сил, сосредоточенных здесь для такого масштаба, какой приняло это наступление, при полной пассивности огромных войсковых масс Западного фронта, оказалось недостаточно» [167] .

167

Снитко Н., Шляхтер Я. Использование войск. Часть 1: Германская армия в 1914–1919 годах. – М., 1930. С. 131.

25 июня ген. А. Е. Эверт, уже после провала наступления, вновь сообщает генералу Алексееву о своей неготовности к новому порыву. Указывая, что необходимо сосредоточить достаточные силы на ударных участках, главкозап сообщил, что переходить в наступление «в ближайшие дни я считаю преждевременным». Действительно, барановичское направление было совершенно не подготовлено для развития крупномасштабной операции, заранее не подвезены и не установлены тяжелые орудия, не пристреляна артиллерия, не согласованы действия армий. Остается только спросить еще раз, на что потратил генерал Эверт почти два месяца, выделенных на подготовку прорыва? И почему впоследствии не настоял на производстве удара именно на Вильно?

Получив отсрочку для подготовки нового наступления, Западный фронт получил задачу сковывания резервов противника на своем фронте. Приказ Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего теперь говорил, что «целью ближайших действий армий Западного фронта поставить удержание находящихся перед ним сил противника, держа их под угрозой энергичной атаки или продолжения операции в барановичском направлении». С этой задачей ген. А. Е. Эверт вполне справился, сумев «удержать» против себя германские силы – удержать, имея как минимум трехкратное превосходство в живой силе.

Однако, как говорилось выше, особых заслуг у главкозапа тут нет. Во-первых, все свободные резервы уже и так ушли под Ковель, а во-вторых, германский фронт севернее Полесья был уже настолько разрежен (последние резервы из группировки, стоящей против войск Северного фронта, убыли на Сомму), что немцы и так едва-едва удерживали фронт, готовый податься под мощным ударом. Но на последнее ген. А. Е. Эверт так и не пошел, занимаясь весь июль бессмысленными перегруппировками.

Русские полевые артиллерийские позиции

Ничего нового не принес и август. Согласно директиве штаба фронта от 3 августа, новое наступление было назначено на 15-е число. Затем – на 23-е. Однако 22 августа, после проведения артиллерийской подготовки, новая операция была вновь отменена, на этот раз под предлогом наступающей осенней распутицы (хотя еще стояло лето). 27 августа армии фронта произвели частный удар на Червищенском плацдарме, после чего фронт замер в мелких локальных стычках. Как говорит А. М. Зайончковский, с августа «весь дальнейший период кампании 1916 года у Эверта прошел под знаком столь зловредных на войне благих пожеланий и лучших намерений. И если Западный фронт дает мало материала для составления стратегического очерка, то он представляет большой вклад для практических разрешений многих тактических вопросов. Эверт очень много работал, очень много писал, учил, продуманно готовился к грядущим операциям, но на его фронте боевых столкновений совсем не было, кроме столкновений частного характера, вызванных исключительно или противником, или инициативой его подчиненных. Эверт хотел все предвидеть, все взвесить, идти наверняка и, упустив все возможности даже частных наступательных попыток, упрочивал положение своей армии, не нанося никакого вреда противнику» [168] .

168

Стратегический очерк войны 1914–1918 гг. – М., 1923. Ч. 6. С. 129–130.