Брюс. Лаврентий. Константин
Шрифт:
– Клевое место! Домой без рыбы никогда не возвращался!
Марк снова взглянул на часы: 12:41.
– Закидываешь, значит, удочку и пристально наблюдаешь за поплавком. Однажды в этом пруду я форель поймал! Я тебе говорю! Глазам своим не поверил, начинаю потрошить – смотрю и не верю, – черная икра! Я давай ее солить, недавно последнюю пятишку доели. Эх, с сожалением. Если бы вы, уважаемый родственничек, соблаговолили приехать на пару дней пораньше, – с наслаждением облизывая губы, произнес Лаврентий, – м-м-м… Угостил бы
Марк взглянул на худую спину Лаврентия, сидевшего без майки. Под тонким слоем кожи торчали ребра.
– Вот это утро доброе, называется! – Лаврентий захохотал, потом резко насторожился: – Что это?
Оглядевшись по сторонам, он скомандовал:
– Пригнись! Слышал шорох? Руби канаты! Доставай весла и суши порох. Готовь ружья, битва будет долгой, победа или смерть! А-а-а! Постой! Клюет! Клюе-е-ет! Тяни! Подсекай! Глуши!
Лаврентий всеми силами натянул удочку и быстрее ветра начал крутить катушку.
– А-а-а-ай, упустил! Сорвалась! Поели супа из акульих плавников, спасибо, дядюшка!
На пороге дома стояла Полина.
– И давно он такой? – спросил ее Марк.
– Уже второй год. Сидит на стуле и видит озеро. Дерется с медведями, которых здесь отродясь не было.
– Брат скоро приедет?
– На будущей неделе обещался. Пожалуйста, побудь с Лаврентием, я не могу уже. Дети, собаки, да еще он, хуже ребенка.
С улыбкой посмотрев на Полину, Марк произнес:
– С радостью возьму на себя часть твоих обязанностей.
– Вам помочь? – вклинился в разговор Лаврентий.
– Сиди уже, помощник, – с улыбкой вздохнул Марк.
– Готовьте казан, на ужин будет сладкий сазан! – Лаврентий продолжал сыпать бессвязными фразами.
– Лечащий врач сказал, что болезнь будет только прогрессировать. У меня уже не хватает сил плакать, – опустив голову, призналась Полина.
Глава 6. «Среда»
Огонь в очаге только начинал свой танец, вырисовывая языки пламени в зрачках сидящих. Словно вождь, собравший свое племя у костра, в центре внимания сидел Лаврентий, готовый поведать легенду из своей жизни. Он был мудрецом,
Представив эту картину, Лаврентий усилием воли приглушил барабаны, звучавшие в его воображении.
– Тишина!
Лаврентий начал свой рассказ:
– Вот я и говорю, ВДВ – это не только парашют и разбитые об голову бутылки, это элита! Я Эйс Вентура, десантура!
Он стукнул кулаком по столу, отчего вся посуда одновременно звякнула.
– Видишь, зубов нет?
– Лаврентий, хватит! – крикнула мать.
– В Афгане потерял! – деревянный пистолет торчал у него из кобуры. – Дай бог памяти! Боже, боже мой…
Парень схватился за голову, словно погрузившись в далекое прошлое, старые раны которого до сих пор не затянулись.
– Как давно это было! Прошу, Господь всемогущий! Возведя руки к небу, к тебе обращаюсь, дай мне сил вспомнить!
Протяжный выдох. Затем Лаврентий внезапно переключился:
– Какой был номер на том мерине? А, вспомнил! Три девятки! Значит, представьте, нас двенадцать человек в одной машине, я за рулем. Погоня, стрельба, оглушающие сирены копов, сидящих на хвосте. Сразу говорил, невыгодное дельце. Откуда наличка в продуктовом ночью, тем более в канун Рождества? Да и еще такой толпой, ну да ладно, молодые, кто нам в тот момент был указ? Мгновенье спустя, значит, залетаем в масках. Тревожная кнопка. Сирена. Считай, на трех колесах летели к убежищу. Если бы не тот туман, за которым мы скрылись, наверное, не сидел бы сейчас вместе с вами… Само собой, машину сожгли, свидетелей – на тот свет. Как будто ничего и не было, вы первые знаете! Смотрите, не проболтайтесь, иначе вас ждет та же печальная участь!
Глава 7. «Четверг»
Спокойное летнее утро. Роса на траве еще не успела сойти, все цвело и пахло, бабочки порхали, взмахивая разноцветными крыльями в воздухе, птицы изящно выводили свои трели, аромат крепкого свежесваренного кофе бодрил.
«Хорошо», – улыбнулся Марк.
Отдернув занавески, он увидел картину из детства. Сколько бы ни было сорвано листов календаря, сколько бы ни сменилось времен года, эти воспоминания из детства будут жить в каждом из нас до конца жизни.
– Да, я дома.
Но все не так, как было раньше. Что с ним не так? Лаврентий во дворе бегал за курами с палкой.
Спустившись по деревянной лестнице, Марк вспомнил, как, ступая на каждую из ступеней, он слышал мелодию. Вместо лестницы в своем воображении Марк представлял клавиши рояля, каждая из которых издавала все новые и новые уникальные звуки. В дальнейшем они перерастали в песни. В этом доме он начал писать, но, увы, успех и слава вскружили ему голову.