Брюсов Орден. Ради лучшего будущего
Шрифт:
– Принято, – невозмутимо кивнул хозяин. – Следующий вопрос: Крым чей?
– Наш, – не сдержал я нервной улыбки. Что это, тест на политическую лояльность?
– И когда именно он стал «нашим»?
И снова с ответом у меня возникла проблема. В «моем» 2014-м на Украине все было еще спокойно – их сборная, кстати, приезжала к нам на тот самый «первый» Чемпионат Мира, но вылетела после группового этапа. А в 2015-м Крым был уже российским – якобы с 2012 года. Потом оказалось – с 2014-го – но все это уже, как говорят юристы, «показания со слов третьих лиц»…
– В заданных вами рамках – не могу сказать, – развел я руками. – «В живую» не застал.
– Понятно.
– Что – Донбасс?
– Донбасс когда вернулся?
– Так он же не… – начал было я, но сам себя прервал. – Стоп! Забыл совсем. В 2015-м. Только там почти сразу «переигралось»… Но было, хотя и недолго. В 2015-м, – с энтузиазмом повторил я.
Вспоминать, что именно и в самом деле происходило на моей памяти, а что каждый раз впитывалось из сторонних источников и тупо заучивалось, оказалось даже увлекательно. Раньше я подобным анализом не злоупотреблял, опасаясь запутаться и проколоться, и сейчас получал неподдельное удовольствие. Даже если оно в итоге обернется для меня дурдомом (в чем я, к слову, уже сильно сомневался) – что с того? Вернее всего, в первую пятницу июня все снова переиграется…
– Ясно, – констатировал между тем Анатолий Сергеевич. – А пандемия уханьского гриппа на мир когда обрушилась?
– В 2019-м, осенью. Только начало прошло мимо меня, – совершенно уже прямым текстом заявил я. – Как, собственно, и конец. Когда я о ней узнал, пандемия якобы уже четвертый месяц шла. Потом тот грипп, кстати, на какой-то непонятный коронавирус заменили. А затем раз – и вовсе убрали, чуть ли не на самом пике карантина – будто и не было ничего…
– Будто и не было ничего… – задумчиво повторил за мной хозяин. – Что ж, думаю, довольно вопросов, – решил он, с видом человека, добросовестно выполнившего свою работу, откидываясь на спинку стула. – Федор Федорович был абсолютно прав насчет вас…
– Типа, в смысле, что я псих? – не удержался я от провокационного вопроса.
– В смысле, что, вне всякого сомнения, вы – Столп, хотя и не закрепленный. Признаюсь, удивительно – в вашем-то возрасте. Как вы вообще выжили?
– С трудом, – хмыкнул я. – А что значит – «столп»? Что-то вроде «полный остолоп»?
– Думаю, настало время все вам объяснить, Игорь – тем более, как я только что убедился, мы с вами вполне способны говорить на одном языке, – заявил Анатолий Сергеевич, снова несколько подаваясь вперед. – Итак. Как вы с лихвой прочувствовали на собственной шкуре, реальность, образованная текущим потоком времени, отнюдь не неизменна. Она способна меняться – и регулярно меняется. Большинство людей этого просто не замечают – упраздненной версии они не помнят, а вот пришедшую ей на смену знают и воспринимают как единственную. Но встречаются те, кто при Скачке – так мы называем момент изменения реальности из-за вмешательства в поток времени – так вот, есть те, кто при Скачке прежнюю «редакцию» не забывают. Это – Столпы. Люди, частично вырванные из оков потока времени, приподнявшиеся над ним. Такими рождаются не каждый второй, не каждый десятый и даже не один на сто тысяч, но все же достаточно заметное количество. Беда в том, что, если Столп не «закрепить» – как именно, пока не спрашивайте – то, во-первых, он будет лишь противоположностью, своего рода зеркальным отражением обычного человека – незабытая прошлая реальность не оставит в его сознании места для новой. В результате, вместо преимуществ – одни неудобства, вам ли не знать. А во-вторых, уже годам к пяти такой Столп утратит свои особые свойства, постепенно превратится в того самого «нормального», обычного человека. Ну или попросту «поедет крышей». На моей памяти, Игорь, вы
– То есть я все-таки не сумасшедший? – поспешил я зафиксировать это признание собеседника.
– Ни в коем разе, – улыбнулся хозяин. – Вы – Столп. Как и я. Как и Федор Федорович, который вас нашел. Как-нибудь потом проставьтесь перед ним, кстати! То, что он оказался в нужном месте в нужное время – это, конечно, чистое везение, а вот то, что сумел вычислить подозрительный вызов, перехватить его и выйти на вас – уже исключительно заслуга нашего Эф Эф. Так-то поиск Столпов у нас отлажен, но, по понятным причинам, ведется он в основном среди детей – в домах малютки, в детских дошкольных учреждениях…
– А «у нас» – это у кого? – не преминул осведомиться я. – Нет, то, что у вас тут не психиатрическая больница – это понятно. Но тогда что? Кто вы такие, грубо говоря?
– Мы называем себя Орденом, – охотно пояснил Анатолий Сергеевич. – Просто Орденом, без пышных названий. Я – его глава, Гроссмейстер, посвященный высшей, седьмой степени или, как еще иногда говорят, градуса…
– Вроде как у масонов, что ли? – нахмурился я.
– Масоны самозабвенно играют в свои заумные игры, но Столпов среди них нет – а значит, сами они – лишь игрушка в иных руках, – презрительно скривился мой собеседник.
– И в чьих же? – быстро спросил я. – В чьих руках?
– Тех, кто способен вмешаться в поток времени. Тех, кто сам меняет реальность – и твердо помнит, каковой она была раньше, что утратила – и что приобрела.
– И кто же эти «те»? – задал я вопрос, уже, впрочем, догадываясь, что сейчас услышу в ответ.
– Мы. Наш Орден, – ни на йоту не обманул моих ожиданий хозяин.
Глава 4
г.Москва, май 20** года
Текущий поток времени
Скорая помощь довезла меня до пересечения Волоколамского шоссе с МКАД, где высадила на автобусной остановке. Федор Федорович вернул мне телефон и ключи от квартиры, а санитар (как я теперь знал, носивший забавное имя Горислав – отсюда, наверное, и прозвище Горилла – хотя там, конечно, и внешность была вполне соответствующая) вызвал такси и протянул пару купюр, чтобы было чем оплатить поездку – сделать это сам, по безналу, он почему-то не пожелал. На этом бравая медицинская бригада со мной распрощалась и с воем сирены укатила вдаль – ловить других психов.
Ждать мне пришлось почти четверть часа: МКАД не то чтобы совсем уж глухо стояла, но двигалась довольно неспешно. Но вот наконец у тротуара притормозила белая с желтой полосой по борту «Шкода Октавия». Отворив заднюю дверцу, я нырнул в салон и поздоровался с водителем.
– На 9-ю Парковую? – ответив на мое приветствие, уточнил тот – пожилой азиат, говоривший по-русски без малейшего акцента.
– Совершенно верно, – кивнул я, поудобнее устраиваясь на сиденье.
Таксист ткнул пальцем в закрепленный на передней панели экран.
– Согласно прогнозу, поездка займет один час семь минут, – мелодичным женским голосом предупредила нас навигационная система.
Прежде, чем она успела договорить, «Шкода» плавно тронулась, увозя меня домой. Туда, где я, вроде как, жил последние десять лет – но по-прежнему совершенно ничего об этом не помнил, а адрес знал лишь из записки, час назад полученной от Анатолия Сергеевича, Гроссмейстера.
Впрочем, если верить главе Ордена, впредь подобных недоразумений можно было уже не опасаться.