Брюсова жила
Шрифт:
– Во-первых, я ничего не показывал. Это вы, вы сами увидели. Ваши мозги обработали информацию и выдали результат. Я, скажем так, сыграл роль проявителя, а не фотографа. Во-вторых, я здесь без году неделя, и что-либо узнать или почувствовать толком не смог.
– Послушай, тебя сюда специально послали, да? – нашло озарение на Пирога.
– Да. У меня здесь родные, и потому я должен острее видеть происходящее – так считает Наставник.
– Значит ли это, что угроза невелика, раз посылают, по твоему же выражению, мага – выпускника начальной школы? – поинтересовался
– Тут одно добавление важно: «по классу скрипки». Нужен именно скрипач, а скрипачей мало, – без лишней скромности сказал Корнейка.
– И потом, бывают скрипачи в десять лет уже мировые знаменитости, да? – Наташа не сводила с Корнейки глаз. Конечно, высокий, да ещё маг… А он, Санька, самый обыкновенный. Карточный фокусы разве разучить? Нашёл он на чердаке книжку, старинную. С ятями, там и про фокусы карточные, и вообще много чего… Да нет, кому они нужны, эти фокусы…
– Всякие скрипачи бывают, – уклончиво ответил Корнейка, но восхищение в Наташиных глазах не угасло, отнюдь, она расценила ответ, как скромность лауреата.
– Послушай, а что ты вообще можешь – ну, кроме кино? – спросил Пирог. – Огненными шарами бросаться, например?
– От этого у нас дошколят отучают. Всё равно, что спичками баловаться.
– У вас – это где? – задал вопрос Равиль, и, как это часто бывает у Равиля, вопрос был – главным.
– Да в школе.
– Что-то вроде Академгородка? Академдеревни?
– Что-то.
– А попасть к вам можно? Или уже поздно – в двенадцать лет?
– Иные, как Ломоносов, и в семнадцать приходят. Только… Только кто из вас в музыкальную школу ходит?
– Никто. А, понял, способности нужны.
– Я ходил, – буркнул Пирог. – Два года, а потом бросил. Надоело. И пианино своего не было, а к соседям проситься… Мать договаривалась. Они ничего, соседи, хорошие, но кому ж это понравится – ходит каждый день чужой пацан и трям-трям по нервам.
– Способности, желание и возможность, – уточнил Равиль.
– Примерно так.
– Очень у вас секретно? Ну, тайно? Ведь в газетах о вас не пишут, по ящику не показывают.
– А Лисью Норушку часто по ящику показывают?
– Нет, – сознался Пирог. – Но всё же…
– Есть, конечно, секретность, как без неё. Больше по традиции. Кому нужно знать, о нас знают.
– А народу, стало быть, не нужно?
– Народ, друг Петька, он разный. Кто-то и знает. Вот ты сейчас узнал. Но для большинства магия – слишком странное явление. От неё будут требовать и высоких надоев, и повышений зарплат, и спасения от болезней…
– А вы не можете, да?
– Повысить зарплату?
– Нет, спасать от болезней? От рака, например?
– Некоторые маги могут.
– А ты?
– Я…
– Я понимаю, ты ещё только начальный курс прошел, но хоть зуб вылечить сумеешь?
– А к зубному нашему Пирожку сходить некогда. Ждет, когда специально для него пришлют мага, – съехидничала Наташа.
– Я ходил, – невозмутимо ответил Пирог. – В нашу районную поликлинику. Как добирался до неё – разговор отдельный.
Все понимающе кивнули. Уже год, как отменили регулярный автобус, и попасть в район, если в семье
– Так вот, добрался. Отстоял час в очереди на запись. А мне и говорят – нету зубного врача. Старый на пенсию ушел, а нового взять неоткуда. Езжай-ка ты, говорят, в областную стоматологическую поликлинику. А до города от района ровно двести семьдесят километров, семь часов езды. И билет в оба конца, если с матерью ехать, стоит… И остановиться нам там, прямо скажем, не у кого. А место в гостинице, опять же, стоит – помереть дешевле. А у меня всего зуб…
– Понимаешь, – Корнейка смотрел на Пирога с сожалением, – есть великий закон: ежели в одном месте что-то прибавится, в другом непременно убавится. Великий маг вылечит тебе зуб в одну секунду – и в ту же секунду дырявый зуб окажется у самого мага. Он-то себе его, пожалуй, тоже вылечит, но уже не за секунду, а за час. Конечно, можно свой дырявый зуб за чужой счет починить в момент, но так Великие Маги не поступают. Вот и с раком. Великий Маг может вылечить больного раком, но сам возьмет болезнь на себя. От рака он будет исцеляться – ну, скажем, неделю. Во второй раз – месяц. В третий – год. А потом – всё. Или баш на баш. В смысле – жизнь на жизнь. Но это редко бывает… Маги – не ангелы.
– Получается, проку в твоей магии чуть, – огорченно ответил Пирог.
– И не стыдно? – возмутилась Наташа. – Спасти хотя бы одного человека от неминуемой смерти, по-твоему, пустяк? Или ради твоего зуба Корнейка должен лишиться своего, да?
– Ну нет, конечно, – смутился Пирог.
– Есть ведь и третий путь. Свой зуб можешь вылечить ты сам. Я только помогу. Травка нужна, мы ее в лесу найдем. И диета. Творожок, сыр, холодец. Через месяца два дупло и затянется.
– Это замечательно, – повеселел Пирог. – Холодец я люблю.
– А как насчет рака? – неуверенно спросил Равиль. – Его человек может – сам?
Корней молчал долго, казалось, невыносимо долго. По часам – минуты две.
– Знаешь, рак, он болезнь особая. Это как джинн в бутылке. Сидит и сидит, пока сам человек бутылку не раскупорит.
– А как же дети? В пять лет, в два, в шесть месяцев? У них-то откуда?
– То у родителей спрашивать нужно. Наследственность. Джинна выпустили они, но набрасывается тот на детей.
– И ничего… Ничего нельзя сделать?
– Отчего ж. Главное, чтобы человек понял, что его жизнь нужна другим. Тогда можно помочь.
– Сто пудов? – любил Пирог поговорки государственных людей.
– Для великого мага – девяносто девять.
– А для тебя?
– Не знаю. Ведь это – испытание. Смог помочь – великий маг. Не смог – так, фокусник, трюкач.
– Ладно, что мы все о болячках, да о болячках. Давайте лучше…
Джой поднял голову, оскалился, но не зарычал.
– Идёт кто-то.
Пришел не кто-то а сам Олег Степанович Гурьев, председатель колхоза «Великий Путь». Колхоза давно не было, вместо него организовали было акционерное общество, но с ним тоже не заладилось. А председатель остался.