Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят
Шрифт:
— Дождь — это хорошо, — неожиданно произнесла Наташа.
— Почему?
— Дождь смывает все следы.
— Какие следы? — спросил следователь чуть раздраженно.
— Следы
— Правильно, — помолчав, сказал Анфилогов. — Это ты сказала правильно. А вообще… Ты знаешь, как вести себя дальше?
— Как асфальт, — ответила Наташа. — А мы будем свидетелями?
— Человек, который молчит, как асфальт, не может быть свидетелем. И еще одно я хочу сказать вам… Обоим. То, что случилось сегодня утром на берегу лесного озера, должно породнить нас навеки.
— Я согласна, — не раздумывая, сказала Наташа.
— Понял, — кивнул Касьянин.
— Слушай, а стихи?! — вдруг вскрикнула Наташа. — Ты напечатаешь мои стихи, Илья?!
— Да.
— Заметано. Все. Жизнь — блиц! Я — вист!
— Ты знаешь, что такое вист? — удивленно спросил Анфилогов, выезжая на асфальт — лесная дорога закончилась.
— Ну… — замялась Наташа. — Что–то вроде активной
— Слово «вист» произносит человек, который берет игру на себя.
— И выигрывает?
— Не всегда, далеко не всегда… Но, беря игру на себя, он идет и на проигрыш.
— Все равно, я — вист!
— Это радует, — кивнул Касьянин.
Где–то высоко в небе мощно и раскатисто громыхнуло, ветвистая молния вонзилась в землю между домами, и Анфилогов включил габаритные огни.
Дождь пошел сильнее, и бесчисленные мелкие пузырьки вздулись на асфальте.
Старый «жигуленок» мчался по мокрой дороге, оставляя на асфальте песок, листья, все, что оставалось на колесах после лесной дороги.
В город машина въехала чистой и неуязвимой.
Теперь никто, ни одна живая душа не сможет доказать, что этот «жигуленок» был в лесу, а его пассажиры участвовали в каких–то там противоправных действиях.
Не было этого, не участвовали.
И отвалите, ребята, отвалите.