Будь моей

Андре Бэлла

Он хотел, чтобы Джаника и Люк не стояли у него над душой, — так он смог бы все объяснить Лили. Она бы поняла его страхи, его любовь. Но все происходило так быстро, что он не мог сказать: «Я люблю тебя». Люк и Джаника своим присутствием сковывали Трэвиса.

Лили часто заморгала. Он увидел, что она готова разрыдаться.

— Значит, ты мой законный муж?

Он попытался вложить в ответ все свои чувства.

— О да.

Наступил момент, когда он мог бы опуститься на одно колено и поклясться ей в верности до конца дней своих. Она увидела бы, что он не шутит, тогда все

было бы хорошо. Но музыка заглушила все вокруг, и продолжать разговор было бессмысленно. Второй раз за вечер их увлек водоворот танцующих.

Глава 13

Лили хотелось отвлечься от всего, чтобы магия праздника снова подействовала на нее. Но это было сложно. Нет, честно говоря, это было невозможно после того, что сказал Трэвис.

«Мы тут веселились. Это ничего не значит». Небрежно брошенные им слова так обидели ее, что она была не в силах вынести удара. Она убежала, чтобы не так остро ощущать боль, но когда увидела Люка, который отправился на ее поиски, она поняла, что больше не станет играть роль жертвы. Это касалось только ее и Трэвиса. Она сумеет преодолеть обиды, она сумеет собрать себя по кусочкам, хотя в ее душе и зияла открытая рана.

Когда Трэвис взял ее за руки и объявил, что церемония имеет официальную силу, она испытала настоящий шок. Но еще больший шок она испытала, когда заметила, как уязвим ее возлюбленный. Он выглядел так, словно боялся, что она бросит ему обвинение в обмане прямо в лицо и откажется от него навсегда.

Если бы он признался ей в любви перед Люком и Джаникой, она бы простила его. Но он не сделал этого. Она не знала, откуда ей черпать силы, чтобы пережить этот вечер.

Трэвису вручили поднос с маленькими стаканчиками, наполненными вином. Мужчина, который дал им поднос, что-то торопливо объяснял по-итальянски. Лили очередной раз пожалела, что не знает языка. Она ощущала себя исключительно беспомощной.

Трэвис тихо переводил только что услышанное.

— Я должен вручать каждому из гостей по стаканчику, пока ты будешь целоваться с мужчинами, так как поцелуй невесты приносит удачу.

Лили повиновалась с каменным лицом. Она поприветствовала сначала одного мужчину, потом другого. Они чмокали ее в щеку и выкрикивали поздравления. Трэвис следовал за ней и вручал мужчинам и женщинам стаканчики с подноса. К тому времени, когда они прошли через толпу, Лили казалось, что она перецеловалась со всеми мужчинами в городе. Каждый раз все поднимали стаканы с напитками и кричали: «Сто лет жизни!» Трэвис не сводил глаз с Лили. Он перевел ей слова, которые выкрикивали горожане:

— Они говорят, что желают нам дожить до ста лет.

Она лишь поежилась в ответ. Ее сердце билось в груди израненной птицей.

Лучше бы она не являлась на этот праздник. Почему они не отправились в отель, где заперлись бы в своей комнате и предались бы любви? Тогда ничего подобного не случилось бы.

Но затем Лили вспомнила о приезде Джаники и Люка. Нет, обязательно случилось бы что-то другое. Если не на площади, где состоялась эта странная свадьба, то в другом месте, например в отеле. Лили не могла поверить тому, что ощущает такую злость по отношению к

своей сестре и лучшему другу за то, что они решили спасать ее. Действительно ли она нуждалась в спасении — это уже другой вопрос.

Однако она точно знала, что если бы все прошло гладко в Италии, то это вовсе не означало, что ее не ждал бы неприятный сюрприз дома, в Сан-Франциско. Там бы Трэвис мог повести себя точно так же, сделав вид, что ее не существует, что ее чувства не имеют никакого значения. И Лили знала, что была бы вынуждена подыграть ему, и ее сердце болело и ныло бы.

На площади появились большие деревянные столы. Начался полный хаос, — все расстилали скатерти на столах, зажигали свечи и выставляли огромные блюда с дымящимися яствами. Священник направил Лили и Трэвиса во главу стола. Их усадили на бархатные подушки. Они восседали на них, как король и королева. Лили была настолько потрясена всем, что не могла удержаться на ногах.

Трэвис протянул к ней руку.

— Ты в порядке? — с волнением спросил он.

Лили не могла заставить себя посмотреть на него.

— Я в порядке, — отстраняясь, произнесла она.

Он был слишком близко от нее, и его горячее дыхание обжигало. Она не могла прийти в себя, но он придвигался все ближе.

— Лили, если ты хочешь уйти, мы так и сделаем. Тем более что нам надо поговорить о том, что произошло.

Она мгновенно почувствовала себя лучше.

— Нет, — твердо ответила она.

Она в отчаянии искала благовидный предлог, который помог бы ей избежать беседы о состоявшейся свадьбе.

— Я не хочу портить праздник.

Ей надо было выиграть время. Ей хотелось убежать от Трэвиса, чтобы не слышать его признаний. Она могла себе только представить, что он скажет ей в ответ.

«Я никогда и в мыслях не держал такого поворота событий». «Я увлекся настолько, что решил подчиниться волшебному настроению, поэтому и сказал, что люблю тебя».

«Я думал, что свадьба разыгрывается как часть праздника, и если бы я знал, что все так серьезно, то остановил бы церемонию». «Мы оба знаем, что не можем быть вместе». Она заняла свое почетное место за столом. Трэвис последовал за ней, а Джаника и Люк не отступали от них ни на шаг. Ужин длился бесконечно, блюда сменяли одно другое дюжину раз. Им предлагались хлеб, мясо, сыр, фрукты. У Лили не было аппетита. Нет, еда выглядела вкусной, что было понятно по тому, как празднующие налегали на нее, но Лили была занята другим. Ей было трудно дышать, трудно думать, трудно усидеть на месте.

Но, несмотря на неудобства, Лили боялась, что праздник закончится. Ведь тогда ее загонят в угол Трэвис, Джаника и Люк, желая поговорить о том, что случилось, желая вывернуть наизнанку ее душу. Ей нечего было сказать им. Ей хотелось закрыться от всех в отеле и как следует выспаться. А еще лучше никогда не просыпаться.

— О Бог ты мой! Только посмотри на этот торт! — воскликнула в изумлении Джаника и толкнула Люка локтем. — Я хочу точно такой на своей свадьбе.

Но Люк был занят тем, что наблюдал за Лили. Она выглядела грустной и уставшей. Что-то в ней переменилось. Он не мог понять точно, но в ней ощущалась сила.