Будь моей
Шрифт:
Стук в голове поутих, вернее, стал более монотонным.
Так же монотонно звучал голос маленького Чада: «Ма, ма, ма».
По дороге домой я вспомнила — магнитофон.
Я бы никогда не положила его под кровать и не стала бы проверять, положил ли его Джон.
С востока надвигалась тяжелая черно-синяя туча. Она закрыла небо и пролилась сильным дождем. Дворники со скрипом и всхлипами сгоняли с ветрового стекла потоки воды. Я въехала на подъездную дорожку, выключила мотор и замерла,
Нет, не может быть, подумала я.
Не могло его быть под кроватью.
Конечно же после нашей ссоры Джон вернул его в магазин. Или убрал подальше.
Но даже если… Если даже он положил его под кровать и включил утром, лента все равно закончилась бы задолго до того, как мы с Бремом добрались до постели.
А если все же он там лежал? И все было записано?
Услышал Джон, что хотел?
Как меня трахает другой мужик.
И как насчет: «Детка, я хочу, чтобы ты ушла от этого долбаного типа. Ты должна быть моей».
Как насчет этого?
Что, если все это записалось?
Помню, как в четверг на занятиях, когда мы обсуждали финал «Гамлета», руку подняла Бетани Стаут:
— Миссис Сеймор, а вот когда Гамлета похищают пираты, разве это не deus ex machina?Я имею в виду — это отличный пример искусственной, нелогичной развязки… — И она сделала движение руками, как будто подбрасывала монетку, словно заключала пари с Шекспиром. — И можно мне выйти?
Что, интересно, она делала весь семестр?
Deus ex machina— чудесный избавитель или неожиданная развязка. Звучит смешно.
Вопрос задала та же девочка, которая раньше интересовалась, почему нельзя разбирать более современный перевод пьесы.
Я протянула руки, будто пытаясь схватить то, что она подбрасывала в воздух, но тут влез Тодд Рилей:
— А это еще кто такой — Деус Эксмахин?
Бетани села на место и ответила:
— Это значит «Бог или спаситель из машины». — Несмотря на слишком вольный перевод, ей удалось объяснить данную литературную концепцию намного лучше и проще меня.
Нет.
Машины во дворе не было.
Но пусть бы и была. Я уже собралась с духом. Войти. Увидеть Джона. И объяснить ему так же доступно, как Бетани Стаут на уроке, что именно с нами произошло и почему это надо остановить. Я уже приготовилась вылезти из машины, подняться по ступенькам, сесть рядом с Джоном и начать разговор. Но дождь так барабанил по крыше и по дороге, словно мимо меня с диким шумом несся табун испуганных оленей, взрыхляя почву под ногами и искажая привычный пейзаж. Я еще довольно долго сидела за рулем, слушая дождь, и могла бы сидеть так много минут или часов, глядя за стекло и прислушиваясь к чечетке капель. Наконец я выбралась наружу, пробежала под дождем и вся мокрая ступила на крыльцо. В дверях стоял Джон.
Я
— Ты что, всю ночь собиралась сидеть в этой чертовой машине, Шерри? Ты боялась прийти домой и поговорить со мной?
— Как ты могла, Шерри? Как ты могла так врать? Как могла привести сюда чужого мужика? И трахаться с ним в нашей постели?
— Что? — выдавила я.
Я медленно опустила сумку на пол. С меня уже натекла дождевая лужа, с платья и волос капало на пол. Джон стоял, прижав к груди кулаки, как боксер, готовый нанести удар. Я отступила назад.
— Магнитофон, Шерри. Он был под кроватью. Я слышал все. Все.Ты ведь не станешь утверждать, что ты все это подстроила?
— Что подстроила, Джон? — Я произносила слова спокойно, боясь спровоцировать его на что-нибудь ужасное. — Зачем мне было что-то подстраивать?
У него в буквальном смысле отвисла челюсть и кулаки медленно опустились вниз. Из глаз неожиданно полились обильные слезы, прямо на пол, под ноги. Это выглядело как в мультике. Рисованные слезы. Настоящие слезы не бывают такими крупными и не скатываются по щекам так быстро.
— Шерри, неужели ты так меня ненавидишь? — Он казался полностью уничтоженным. — До такой степени?
Я осторожно подошла к нему. Положила на его руку ладонь, погладила по тыльной стороне.
Попыталась заглянуть ему в глаза, но он стряхнул мою руку и рванулся прочь.
Я опять отступила.
— Ты — траханная сука, — зашипел он, и я зажала горло рукой. — Мерзкая шлюха.
— Джон, — я протянула к нему руки. — Почему ты так ведешь себя? Ну да, магнитофон. Ты слышал. Слышал все. Но ведь ты не узнал ничего нового. Разве не ты все время уговаривал меня сделать это?
Джон вдруг подпрыгнул ко мне и толкнул меня в грудь с такой силой, что я свалилась на диван.
— Ты, дрянь, лживая потаскуха! — Он орал так громко, что его, наверное, было слышно на улице. — Хочешь все повесить на меня? Это были фантазии, и ты это знала! Я никогда не предлагал тебе делать что-нибудь подобное! По-твоему, я что, такой муж? По-твоему, я сексуальный маньяк?
Я продолжала сидеть с открытым ртом.
На шее у него проступили вены.
Лицо побагровело.
Всепоглощающая, неконтролируемая ярость.
Черные глаза с крошечными зрачками яростно сверкают.
— Джон, — сказала я и вновь, как тогда, в коридоре, когда разговаривала со Сью, осознала, как все укладывается на свои места, как в паззле. Секс, настойчивый шепот — что это было? Всего лишь игра? Значит, он ничего не знал? Неужели он думал, что…
Нет.
— Джон, о чем ты тогда думал? Что ты, собственно, ожидал услышать на записи, если…
— Я думал, ты что-нибудь изобретешь, Шерри. Подыграешь мне. Типа следов от укусов. Для фантазии… Я думал, ты…