Будь моим парнем на лето, или стань моей девушкой навсегда
Шрифт:
Усмехается, а я складываю факты воедино. Теперь все становится понятным.
— Тот парень, который тебя шантажировал…
— Снял на камеру гонки. Не первый раз, кстати. Тот еще жук.
Отмахивается, а я кусаю губы. Признаваться в том, что держала свои уши во многих его разговорах, было стыдно, но любопытство вело носом по ветру.
— А тот… В переулке рядом с торговым центром?
Отвела взгляд на фотографии, чтобы не краснеть перед ним, как помидор.
— Один из участников. Мой друг.
— Многие знают?
— Единицы.
Голос
— Почему ты мне рассказываешь? Вдруг я все передам папе твоему?
— Не передашь.
Над ухом. Чуть ли не шепот. Жар, исходящий от его тела, пробирается по коже и заставляет гореть. Пытаюсь мыслить связно, только плохо выходит.
— С чего такая уверенность?
Даже дышать боюсь в полную меру, потому что в мыслях лишь он. Яр рядом. Так близко, что развернись, и лицами столкнемся. Хотя вряд ли. Уткнусь носом в его подбородок.
— Просто знаю.
Ярослав прижимает меня к себе, осторожно поместив руку на талию. Убивает нежностью, с которой действует. Вот как чувствуют себя девушки, которые в него по уши. Есть от чего. Больших усилий стоит не дрожать. Я настолько напряжена, что мышцы начинают ныть.
— Сколько еще у тебя секретов?
Спрашиваю сипло и чувствую, как Яр замирает. Шумно сглатывает.
— Не все сразу, Смирнова.
В горле слова комом. Сердце стремительно набирает обороты, потому что Войский нахально ведет носом по моей шее, пуская по коже волны дрожи.
— Теперь по-настоящему?
Останавливается, поворачивает меня к себе и подается вперед.
— Да. По-взрослому, Смирнова. На все сто. Закрепляем сделку?
Яр не дожидается ответа. Наклоняется и прикасается к моим губам своими. И как можно думать о чем-то, когда в голове и рядом лишь он?
Глава 27. Бонни и Клайд
Олеся
— Поздравляю, подруга! — Ника обворожительно улыбается и поднимает стакан с молочным коктейлем.
Я тоже. Звон разлетается по маленькому кафе, в которое мы забрели. Сегодня мы получили результаты тестов, которые сдавали пару дней назад. Я без проблем смогла пройти на бюджетное место и готова была прыгать от радости. Усилия Яра не прошли даром. Английский был единственным предметом, который у меня немного хромал, но теперь волнение за поступление ушло, и я могла свободно улыбаться.
— Как у тебя с Яром? — Алебьева спрашивает осторожно, потому что я постоянно плавно ускользаю от ответов, но теперь чувствую, что просто так отвертеться не смогу.
— Нормально.
Пожимаю плечами и улыбаюсь. Искренне улыбаюсь, ведь с Войским у меня все замечательно. Не то, чтобы я совсем в детском восторге, но счастлива и постоянно пребываю в эйфории.
— Просто, —
— Поцеловались?
— Угу. — Алебьева опускает плечи и разводит руки в стороны. — Странно, Лесь. До этого Ярослав ни одной пати не пропускал, а тут все время где-то пропадает. Слухи ходят.
— Какие? Что его украли инопланетяне и пересадили ему мозг?
— Вот совсем не смешно. — Ника хмыкает и отодвигает от себя коктейль. — Что ты его настраиваешь против друзей. Он даже с Мишкой редко общается.
— Это, ой какой, показатель, да? Ника, это бред. По-моему, ты дольше знаешь Войского. Не кажется, что к словам "настроить против" у Яра стойкий иммунитет?
— Да, — Алебьева откидывается на спинку стула, — глупо звучит. Только я тебя выловить не могу, да и Яр пропадает.
— Наверное, потому что мы проводим время вместе.
— И что же вы днями вместе делаете?
— Английским занимаемся.
Алебьева громко смеется, а я наперекор себе краснею, хотя причина только одна — жаркие поцелуи между занятиями и прогулками. Убеждать подругу в обратном бесполезно. Она подмигивает, подшучивает и потом резко грустнеет.
— Скоро Ник прилетает.
— Да? И что тебя расстраивает?
— Я рада.
— Что-то незаметно.
Ника тяжело вздыхает и вертит трубочку в стакане.
— Вряд ли что-то изменилось. Я так и осталась для него пустым местом. Маленькой девочкой.
— Откуда ты знаешь, Ника. Может, разглядит в тебе бриллиант.
— За слоем жира. Конечно. Ты же видела, какие им нравятся. Стройные, — указывает на меня, — светленькие, чистенькие, а я не такая.
— Ник…
— Давай не будем, — Алебьева поднимается и улыбается мне через силу, — кстати, вот и черт. Стоило только упомянуть. — Косится в сторону входа, и я тут же поворачиваюсь.
Яр идет к нашему столику. Серьезный. И красивый. Аж дух захватывает. Алебьева лишь кивает ему в знак приветствия и спешит уйти, оставляя после разговора неприятный осадок. Вроде я не должна чувствовать себя виноватой, но почему-то ее слова вызывают отвратительное ощущение из-за сравнения с Кирой. Я ведь не такая, как Атакшиева, а подруга приписала меня к ней. Из-за Яра и его брата. Почему?
Настроение окончательно падает к низкой отметке, потому что Войский напряжен и на контакт не идет, увиливая с вопросов и меняя тему разговора. Я вижу, что он старается любыми способами избежать откровений. Собственно после того признания в домике мы и не говорили по душам. Я не могла требовать с Яра того, чего не давала взамен. Проблемы в семье были, и выносить их на его обозрение я не хотела, а может попросту боялась, что Войскому не понравится. Моя семья далека от идеала, и если учитывать, что тёть Соня и мама не в восторге от моих внезапно нарисовавшихся отношений с сыном депутата, то ждать от них поддержки при знакомстве не стоило, поэтому оно до сих пор и не состоялось.