Будь со мной
Шрифт:
Не успела я посмеяться над своими глупыми догадками, как мимо меня пронесся
на большой скорости белый "ягуар", окатив меня с головы до ног мутной водой из
лужи.
Я ахнула и медленно-медленно, стараясь глубоко дышать, опустила глаза. И
замерла в немом потрясении - мои блузка с пиджаком и юбка были мокрыми
насквозь.
Пакет с едой я выкинула в ближайшую урну.
В кабинет директора я вбежала вся мокрая - в прямом смысле этого слова. Наталья
Дмитриевна,
коллегам, замолкла и, оглядев меня с ног до головы, не преминула заметить:
– Никакой дисциплины в этой школе. Дети опаздывают, учителя опаздывают.
Постеснялись хотя бы приходить в таком виде, Александра Юрьевна.
– Извините. Я могу…
– Ох, уж сядьте наконец, - нетерпеливо махнула она рукой.
– Не хватало еще всем
ждать, слушая ваши объяснения. Семеро одного не ждут, - добавила она.
Коротко кивнув, я сняла мокрый пиджак, прошла к свободному стулу и села,
положив пиджак на колени.
Настроение было препаршивое.
Открыла блокнот и украдкой, из-под ресниц, оглядела коллег. Все увлеченно что-
то строчили в своих тетрадках, Инна Эдуардовна, шепнув мне "Держись. Она
сегодня чрезвычайно злая", тоже уткнулась в свои записи.
И тут я заметила директора - раньше я видела его пару раз и то мельком. Он сидел,
практически развалившись в огромном кожаном кресле, с некоторой ленцой
внимая разглагольствования Натальи Дмитриевны и крутя в длинных нервных
пальцах карандаш.
Дорогой костюм, золотые часы, идеально ухоженные волосы (уж не в салоне ли
постарались?), чертовски мужественное лицо с непривычно яркими для мужчины
голубыми глазами.
Хм. С подобной внешностью да на страницы глянцевых журналов или в каких-
нибудь романтических мелодрамах сниматься, но уж никак не сидеть в этом
душном кабинете и слушать нескончаемый поток недовольства и замечаний от
вездесущей Натальи Дмитриевны.
Словно что-то почувствовав, Максим Георгиевич выпрямился, обвел скучающим
взглядом присутствующих и остановился на мне.
Наши глаза встретились.
Я покраснела и перевела взгляд, сосредоточившись на кусочке неба за окном. Но
он по-прежнему смотрел на меня, я видела это краем глаза и скорее машинально,
чем осознанно провела по волосам, проверяя все ли с ними порядке.
Может у меня лицо в чем-то испачкано? Я так торопилась, что толком и в зеркало-
то не посмотрела.
Вот черт! Он сейчас дырку на мне прожжет. И угораздило же меня оказаться на
пути того безбашенного гонщика! Все люди как люди, а я…
Я постаралась незаметно окинуть взглядом все
убедиться, что ни одна пуговичка на ней самовольно не расстегнулась, и в ужасе
закусила губу: сквозь тонкую ткань бесстыдно просвечивался черный бюстгальтер
и все, что он не прикрывал - а грудь у меня не маленькая.
Блин. Вот оказывается куда он уставился! Ну конечно. На что же еще ему
смотреть?
Слезы выступили на глазах помимо воли - настолько ничтожной и жалкой я себя
почувствовала.
И вопреки всякому здравому смыслу, так как Наталья Дмитриевна ненавидела,
когда - неважно кто и каким образом - прерывал ее речь, я схватила лежащий на
коленях пиджак, накинула его и как можно теснее запахнула на груди его края.
– Вы что-то хотели сказать, Александра Юрьевна?
– все же заметила мое движение
Наталья Дмитриевна.
– Мы слушаем вас.
Теперь все воззрились на меня.
– Э... Я…
– Уважаемые коллеги, - прервал мои заикания Максим Георгиевич, - мы немного
превысили время, отведенное у меня на данное мероприятие. А мне еще нужно
заскочить в пару мест. Так что я вынужден закончить педсовет. Все свободны.
Спасибо.
Я облегченно выдохнула и встала.
– А вас, Александра Юрьевна, я попрошу ненадолго остаться.
Эти слова словно дротиком пригвоздили меня к месту. Я разочарованно смотрела,
как мои коллеги поспешно покидают зал совещаний.
Последней вышла Инна Эдуардовна. Ее взгляд был красноречивее всяких слов.
"Держись, подруга, - увещевал он.
– Главное, не истери. И не выплескивай эмоции.
Они тебе еще пригодятся."
Ага. Если бы это было так просто.
– Присаживайтесь, Александра Юрьевна, - указал директор на стул напротив себя.
Я села, стиснула руки на коленях, закусила губу.
Максим Георгиевич минуту изучал что-то в своих бумагах, а я, в свою очередь,
украдкой изучала его, подмечая для себя некоторые детали: темные волнистые
волосы (не мне одной не повезло с кудряшками), чеканный профиль, который так
и просится на золотую монету, твердая линия скул. Это надо же! Я уже мыслю, как
бездарная графоманка. Брр.
Но тут взгляд директора медленно переместился с бумаг на меня. Между бровями
залегла задумчивая складочка.
– Я слушаю вас, Александра Юрьевна, - сухо произнес он, откинувшись на спинку
кресла.
– Как вы собираетесь объяснить мне свое опоздание? И ваш вид... Это что...
своего рода протест?
Что?
Его лицо по-прежнему хранило лениво-равнодушное выражение. Он что, разве не