Будь здоров
Шрифт:
— Да, — вздохнул я. — Теперь понимаю. Но что же делать?
— Есть одно соображение… У нас сломалась карета для перевозки арестованных, а каретный мастер, как на грех, где-то раздобыл денег и теперь, пока их не пропьет, делать ничего не будет. Недели на две, а то и больше ему хватит. В данный момент наш травник — вы его знаете, хороший парнишка — как раз собирается в столицу. Книги прикупить, травы, с коллегами встретиться… Если есть вещица, по которой ваши родные могли бы узнать, что её держатель от вас, то парень мог бы передать
— Интересные мысли. И родным привет очень хотелось бы передать. При обыске у меня отобрали кинжал. Если это возможно, то… эту вещь моя жена обязательно узнает.
— Вот и отлично. Только одна проблема. На время отсутствия травника не могли бы вы его замещать?
— С удовольствием.
— Значит, решено. Однако охрану снять я не вправе. Придётся вам потерпеть.
— Ничего, я уже привык к ним. Нормальные люди.
На этом мы с господином дознавателем расстались.
Решив, что утро вечера мудренее, разговор по душам с графиней я отложил. На самом деле уж очень руки у меня чесались наломать веток с колючками да, задрав платье, устроить одной благородной особе пятидневку стояче-лежачей жизни. И никаких исцелений!
Ночью я связался с женой: сообщил ей о своих проблемах и о том, что от меня приедет травник и предъявит кинжал. Свента пообещала, что завтра начнёт осторожно действовать, не дожидаясь гонца, а когда тот появится, многое уже будет подготовлено.
ГЛАВА 11
Наутро, позавтракав, немного успокоившись и проделав несколько упражнений по самососредоточению, я выступил с пламенной речью перед моими спутниками на тему семьи и брака. Речь была в меру корректна, вежлива и дружелюбна. Скрывать мне было нечего, поэтому выступление состоялось прямо в ресторане постоялого двора.
— Графиня, — начал я, — скажите мне, пожалуйста, какого хр… то есть откуда в вашу бестолко… прелестную головку пришла столь идиот… странная мысль, что я брошу жену ради вас? Разве ещё в пещерах я не объяснил вам, что женат, что люблю жену, что у меня ребёнок? Так с какого?! На кой мне менять всё?!
Олисия — воспитание не отнимешь — гордо выпрямилась и холодно — знай своё место, смерд! — произнесла:
— Только простолюдин может столь низменным образом отреагировать на лестное предложение стать зятем графа. Я вам на шею не вешаюсь, коль вам претит сама мысль быть мне супругом. Однако благородная дама должна быть готова пожертвовать своим счастьем ради благополучия своих вассалов.
М-да… Похоже, любовь такой девушки, как Свента, здорово вскружила мне голову, а уж как самомнение моё подняло… Я-то грешным делом считал, что нравлюсь графине сам по себе, такой красивый и замечательный спаситель. А меня покупали, и даже не на племя. Мудрый Филин принял благородную жертвенность мечтательницы за подростковую влюбленность. Предо мной вживую предстала сцена восхождения юной графини на супружеское ложе, как на эшафот к злобному
— Вот это да-а… Я поражен, леди! — Я действительно был немало удивлён такими причинами её поведения. — Вы готовы выйти замуж за чудовище во имя интересов графства?
Я непроизвольно посмотрел на слуг. Леси следила за нашим разговором с любопытством, будто заранее прикидывая, как потом в лицах будет рассказывать об этом подругам. Протис с восхищением и обожанием смотрел на свою госпожу, как на святую мученицу.
— Да, — гордо ответила Олисия. — Я так воспитана.
— А с чего ты решила, что предложение стать зятем графа для меня будет лестным?
— Простолюдины всегда мечтают стать благородными, — непререкаемым тоном ответствовала графиня.
— Да почему ты решила, что я простолюдин?! Тебе папенька твой не говорил, что я элморский барон?
— Говорил. Но я подумала, что ты им станешь, когда закончишь академию. В вашей стране всякое возможно. А настоящий благородный никогда не унизится до того, чтобы работать поваром. И манеры твои — манеры простолюдина! — запальчиво, проглатывая слова, выплюнула юная леди.
— И много ты видела баронов, чтобы рассуждать об их манерах? — ехидно поинтересовался я.
— Однажды к нам приезжал мой дядя… и я много читала в книгах. Твои манеры им совершенно не соответствуют.
Меня тронули за плечо. Оглянувшись, я увидел Саллиниана.
— Мне жаль прерывать вашу дискуссию, но заведующая больницей уезжает в Заллир и хотела бы с вами уточнить список необходимых зелий. Наш травник его составил перед отъездом, но, может быть, вы что-нибудь ещё присоветуете.
— Хорошо, иду. — Я повернулся к Олисии и угрожающе сказал: — А с тобой я после поговорю. Что бы ты там ни вообразила, но я барон из древнего рода. — И, не дожидаясь ответа, поспешил за дознавателем.
Хозяйственная власть местной больницы была представлена полной пожилой женщиной с громоподобным голосом и манерами пехотного сержанта. Сразу было видно, что у такой не забалуешь: везде чистота и порядок, но стаи уборщиц резво что-то протирали и мыли, со стороны кухни доносились приятные ароматы, очередь в столовую из ходячих больных была выстроена чуть ли не по ранжиру.
— Вместо меня остаётся госпожа Торсилеза, — деловито рявкнула заведующая, скептически осматривая мою фигуру. — Она справится с работой. А вот вы… Ну если наш рыжик сказал, что справитесь, значит, справитесь. Когда-нибудь приходилось работать в больнице самостоятельно? Не на практике с толпой наставников?
— Около года я исполнял обязанности помощника лекаря в больнице королевы Сенлины в Сомберосе. Там мне уже доверяли довольно сложные операции.
— Вот оно что! — понимающе протянул дознаватель. — Помощник лекаря столичной больницы.