Будь здоров

Башун Виталий Михайлович

Разговаривая на ходу, мы прошли в ординаторскую, и там я заодно подписал подготовленное обоснование на излечение Норбиано. Кстати, он нам встретился в коридоре: более-менее бодро шаркал на прогулку при поддержке жены. По ходу я отметил, что ещё один эксперимент вполне удался. Я встроил ему узорчик, помогающий эффективнее регенерировать, в ускоренном темпе усваивая вещества, поступающие с пищей, через кожу и даже с воздухом. В результате организм его, конечно, и стареть будет несколько быстрее, в зависимости от тяжести повреждения, но преимущество от скорого заживления ран, на мой взгляд, значительно перевешивает негативные последствия. Тем более, эти последствия легко снять небольшим целительским воздействием. Ел егерь прямо за

троих. Чтобы он не пугался и жену не нервировал, пришлось приврать ему немного, будто под воздействием магусов процесс восстановления продолжается в ускоренном режиме, а это, дескать, требует усиленного питания.

В своей системе я использовал принципы построения узоров, применяющихся целителями для самовосстановления. Добавил туда узор общей балансировки органов и адаптированный блок управления для немагов (как в соответствующих амулетах), который, в свою очередь, замкнул на бессознательное больного, встроив в общую структуру его знаний частичку своих.

Да, я даром времени не терял. Активно занимаясь самокопанием в любую свободную минуту, тщательно изучал то, что мне открылось при слиянии с егерем. В частности, собственную структуру знаний. Работа облегчалась тем, что я одновременно владел сведениями и видел их узор. Постепенно я стал понимать, как всё устроено, но до полного понимания было ещё далеко. Тем не менее на данном этапе я обнаружил ту часть структуры знаний, что касалась управления придуманной мною системой регенерации, и понял, как её скопировать и внедрить в структуру знаний егеря, скрывая источник сведений. Теперь на подсознательном уровне он сможет ускорять свою регенерацию, варьируя скорость процесса, контролировать расход магии в системе управления и пополнять его из амулета, который, кстати, предстоит ещё сделать.

Самое интересное здесь то, что организм человека может всё делать и сам. Однако это — способность бессознательного, с которым сознание у многих «договариваться» толком не умеет. Две части единого целого почти не сотрудничают друг с другом. Можно представить себе могучую армию: с пехотой, конницей, гвардией, магами и инженерными частями — это бессознательное, и штаб армии, который не имеет с ней связи, — это сознание. Точнее, связь есть, но на уровне слухов, сплетен и досужих разговоров — может, надо туда идти, может, в другую сторону, а может, и вовсе стоять. Враг появляется — его бьют, но только те, кто ближе. Когда же боль сообщает всем про прорыв супостата, только тогда наконец-то поступает нечто похожее на ясную команду — всем туда, удерживать прорыв. Многие практики самососредоточения и самоконцентрации нацелены как раз на то, чтобы научиться чётко говорить бессознательному, что надо сделать.

Мой узор не заменял природную систему управления, он всего лишь дублировал её на случай разрыва связи мозга с телом и частично давал возможность егерю командовать собственным бессознательным при решении данного круга вопросов. При исцелении слиянием, например, я руководил не только своим бессознательным, но и бессознательным больного. «Руководил», конечно, громко сказано, скорее, просил и подсказывал, но в результате «армия» пациента выступала союзником, а не нейтральным наблюдателем в лучшем случае или противником — в худшем.

Таким образом, система, встроенная мною в сознание Норбиано, имела сравнительно небольшую магоемкость узора. Магии, по моим прикидкам, если егерь не будет каждый день получать травмы и активировать узор, должно хватить примерно на год. А дальше вопросы пополнения амулета он должен решить сам.

Экспериментировал я, разумеется, имея силу в избытке, поскольку, слава богам, палата для безнадёжных с некоторых пор пустовала.

Я долго ломал голову, из чего же сделать простой амулет-накопитель для егеря. Никаких ювелирных украшений у меня не было, из вещей — тоже ничего подходящего, да и вещи нам не отдали. Можно было взять первый попавшийся на дороге камешек,

но это было бы не очень красиво. После продолжительных размышлений я решил сделать амулет из кусочка дерева. Желательно дуба. Тогда он прослужит хозяину очень долго. За материалом я сходил к больничному плотнику, и тот с радостью, не спрашивая, зачем мне нужно, предложил на выбор несколько обрезков дубовых плашек. Выбрав подходящий, я поблагодарил плотника, сунул ценный кусочек дерева в карман и отправился заниматься больничными делами.

Амулет я делал два вечера, находясь на постоялом дворе, благо Протис вместе с Леси допоздна изображали свиту графини. Та, несмотря на охрану, вела себя как заморская принцесса в гостях у принца захолустного королевства. Каждый день она меняла наряды: сегодня в одном платье, завтра в другом, послезавтра… опять в первом, но с новой деталью туалета. Совершала променады по улицам города со свитой и гвардией из двух егерей, служа развлечением местным мальчишкам и собакам, провожающим её соответственно любопытными взглядами и лаем. Засиживалась в ресторане, вовсю флиртуя с посетителями — дворянами в статском или офицерами. Когда мы пересекались с ней за ужином, во время её флирта я замечал и взгляды искоса — не проявляется ли на моём лице долгожданная ревность. Но, увы, к досаде Олисии, подобное её поведение мучило только верного Протиса, который, по всем законам жанра, терпел и молча страдал.

Под воздействием магии кусочек дерева превратился в стилизованную фигурку человечка ростом с мизинец. По всему деревянному туловищу он был изукрашен самыми заковыристыми и непонятными знаками, проще говоря, это было дикое смешение знаков сунской письменности и пиктограмм дикарей далеких островов. Напоследок украсил голову человечка сквозной дыркой для шнурка или цепочки, а внутрь структуры дерева внедрил узор накопителя с переходником для обычных магусов. Накопитель, естественно, заполнил до предела.

Осталось придумать, под каким предлогом вручить егерю этот шедевр магической резьбы по дереву. Завтра он выписывается из больницы, а дня через три-четыре приезжает моя жена. У меня оставалось совсем мало времени, чтобы изобрести подходящий предлог.

На следующий день после утреннего обхода ко мне в ординаторскую заглянули молодцеватый мужчина в форме егеря и миловидная женщина, вся светящаяся от счастья. Я даже не сразу узнал их: где скелет, измученный болью, где тень старухи с потухшими красными глазами? Вместо них — пожалуйста, молодая красивая пара. Бывают, бывают в нашем деле и такие прекрасные моменты, после которых хочется работать с удвоенной силой. Вероятно, как у лицедеев, сорвавших бурные аплодисменты, переходящие в овацию.

Они перед уходом долго и горячо меня благодарили, приглашали в любой момент быть дорогим гостем, звали на охоту и рыбалку, а также на все их семейные праздники. В конце нашего обмена любезностями егерь с таинственным видом попросил разрешения навестить меня вечером на постоялом дворе. Получив согласие, лихо отсалютовал и отбыл домой, крепко обнимая жену.

Перед обедом настроение мне основательно подпортил… догадайтесь, кто? Он самый — господин Боантир. Одна из помощниц, запыхавшись, вбежала в ординаторскую и попросила срочно подойти в кабинет заведующей. Там, напротив госпожи Торсилезы, важно развалившись в кресле, сидел, не к ночи будь упомянутый, чиновник.

— Так вот! — Он поднял наманикюренный палец вверх, как жезл вождя дикарей с черепом дохлой мыши. — Мало того. Вы мне сами приплатите, скажем, двадцать корон, и я забуду ваши махинации.

— В чём дело? — поинтересовался я.

— А вот и виновник событий, — чуть ли не радостно пропел этот фрукт — или овощ, не разберешь. — Я знаю, кто вы! — Палец-жезл нацелился мне в живот.

Я совсем чуть-чуть вздрогнул, скорее, от удивления — откуда этот тип мог узнать, что я целитель? Он явно заметил моё кратковременное замешательство и с торжеством в голосе сказал: