Будда на чердаке. Сборник
Шрифт:
— Посмотри, — толкнул ее локтем мальчик.
Он листал книгу «Большая африканская охота», и его внимание привлекла глянцевая фотография, на которой был изображен огромный дикий слон, мчавшийся по равнине, поросшей кустарником.
— Как ты думаешь, что стало с человеком, который сделал этот снимок?
На мгновение девочка задумалась, прищурив глаза.
— Наверняка слон его затоптал, — решила она.
Мальчик печально посмотрел на слона и перевернул страницу. На следующей фотографии было изображено стадо газелей,
А пока занялась своими волосами. Утром мать собрала их в хвост и завязала лентой, которая уже успела сползти. Девочка попыталась затянуть ее потуже, но лента порвалась, и прямые черные волосы рассыпались по плечам. Девочка в досаде бросила ленту на пол.
— Как настроение? — спросил стоявший рядом мужчина.
Виски у него были седые, но девочка не могла определить, старый он или молодой. На нем были очки с железными дужками, на руке поблескивали красивые золотые часы, они показывали неверное время.
— Не знаю, — пожала плечами девочка. — Как по-вашему, какое у меня настроение?
— По-моему, прекрасное, — ответил он, поднял разорванную ленту и связал. Его длинные тонкие пальцы двигались с удивительной ловкостью. Он потянул ленту за концы, проверяя, не разойдется ли узел. Не разошелся.
— Можете оставить ее себе, — сказала девочка.
— Но ведь она твоя, — возразил мужчина и протянул ей ленту.
Она сунула ленту в карман.
— Здесь невыносимо жарко, правда? — спросила девочка.
— Невыносимо, — согласился мужчина, достал носовой платок и стал вытирать вспотевший лоб.
Поезд качнуло на повороте, девочка почувствовала, что теряет равновесие, и прислонилась к стене.
— Прошлой ночью было жутко холодно, а сейчас так жарко, что невозможно дышать, — сказала она. — Все так быстро меняется.
— Совершенно справедливо, — кивнул мужчина.
Она заметила, что в уголке его платка вышито золотой нитью «Т. П.», и спросила, что это означает.
— Мои инициалы. Я Тэидзо. Но друзья называют меня Тед.
— А «И»?
— Первая буква моей фамилии. Исимото.
— Можно я тоже буду звать вас Тед?
— Если хочешь.
— Вы богатый человек?
— Уже нет. — Он сложил носовой платок и спрятал в карман. — У тебя очень красивый шарф.
— Его подарил мне папа. Он много путешествовал. Даже в Париже был. Оттуда и привез этот шарф. Я просила привезти духи, но он забыл. И вместо духов купил шарф. Он слишком простой, как вам кажется? — (Мужчина ничего не ответил.) — А себе он купил в Париже ботинки. Такие смешные, все в маленьких дырочках. И деревянные распорки, чтобы вставлять в ботинки на ночь. — Девочка снова посмотрела на свой шарф. Он выцвел и обтрепался на концах. — Проблема в том, что у меня уже был голубой шарф, — вздохнула она. — И я надеялась, папа привезет из Парижа что-нибудь другое.
Тед Исимото вынул из кармана очки
— Ничего, ты еще получишь то, что хочешь, — сказал он. — А где сейчас твой папа? Тоже в этом поезде?
— Нет, — покачала головой девочка. — Его отправили в другое место. Сначала он жил в Миссуоле, потом в форте Сэм-Хьюстон. А теперь — в Лордсбурге, это где-то в Нью-Мехико. Там совсем нет деревьев.
— Нет деревьев! — воскликнул мужчина и покачал головой, словно не в силах поверить в такое ужасное обстоятельство. — Папа написал тебе об этом в письме?
Дверь туалета открылась, и оттуда вышла женщина.
— Твоя очередь, — улыбнулась она.
Девочка подняла глаза на Теда Исимото:
— Не уходите.
Она зашла в туалет и стала рассматривать свое отражение в зеркале над раковиной. Впрочем, она заранее знала, что увидит: не слишком красивая девочка в простом голубом шарфе. Повернула кран, но воды не было. Склонила голову набок, сказала «А-а-а» и улыбнулась уголками губ. Стоило это сделать, как лицо сразу изменилось. Теперь она стала похожей на мать, хотя, конечно, не выглядела такой взрослой.
— Папа никогда мне не пишет, — сообщила она, едва выйдя из туалета.
Это была неправда. Отец писал ей каждую неделю с той самой декабрьской ночи, когда его арестовали. И она хранила все его письма.
— Очень плохо с его стороны, — сказал Тед Исимото.
Он хотел войти в туалет, но девочка преградила ему путь.
— Видите вон ту леди? — Она указала в конец вагона.
Тед Исимото кивнул.
— Как по-вашему, она красивая?
— Да.
— Это моя мама.
— Твоя мама — очень красивая женщина.
— Я знаю. Об этом все говорят. Она за нами следит.
— На то она и мама, чтобы следить за дочерью, — заметил Тед Исимото. — Она очень устала. Я вижу это по ее глазам. Скажи ей, что все будет хорошо. — Он слегка поклонился и сделал шаг к дверям. — Извини, но я должен тебя покинуть.
Девочка отпустила дверь и медленно двинулась по проходу. В середине вагона малышка лет пяти-шести играла на полу с грязной куклой. У той были вьющиеся золотистые локоны и большие фарфоровые глаза, которые открывались и закрывались.
— Как зовут твою куклу? — спросила девочка.
— Мисс Ширли, — ответила малышка и застенчиво прижала куклу к груди. — Мама заказала ее по каталогу «Сирс».
— Она очень красивая.
— Я ее тебе не отдам.
— А я и не прошу, — улыбнулась девочка и пошла дальше.
Многие пассажиры храпели. Какой-то мужчина спал, закрыв лицо сложенной газетой. Девочка прошла мимо молодой женщины с книгой «Военный врач в Бирме» и мимо мужчины, который читал словарь Уэбстера и подчеркивал некоторые слова красным карандашом. Два мальчика дрались за место у окна, а две пожилые женщины, сидящие напротив, вязали совершенно одинаковые носки к зимним холодам.