Будем жить!
Шрифт:
Я не стал дослушивать эту бредятину, хлопнув ладонью по столу – так, что «гражданский» даже икнул, подавившись своими липкими, мерзкими какими-то фразами, выговариваемыми этак привычно-скучающе, будто в чёрт знает какой уже раз повторял давным-давно выученный и столь же давно надоевший текст – ни капли сомнения в своём праве, ни капли моральных терзаний, полная уверенность в своём превосходстве… оно такое само по себе, или спецподготовка какая-нибудь сказывается?
– Да-да, а ещё Протекторат меня облагодетельствовал, а я, такая вот сволочь, не хочу войти в положение… И вообще я по гроб обязан уже тем, что вы изволили со мной разговаривать, я прям плачу от умиления и ссусь от
«Гражданский» подобрался, нахмурился, но, удерживая маску, хмыкнул презрительно:
– Так ведь Кодекс – это гражданский уклад, а мы в Армии, и руководствуемся Уставом – не запамятовал, случайно, сержант?!
– А вот тут – уже обман… Кодекс, как чётко указано на его первой странице, является основным нормативно-правовым актом, имеет высшую юридическую силу и не может быть ни отменён, ни изменён любым другим документом, включая любые норманивно-правовые законы, правила, уставы и указы. Неужели не читали? Кодекс имеет преимущественное право, так что – увы, вы можете от меня потребовать сдать вам ваше имущество, но и только.
«Гражданский», упорно не желающий пользоваться своими званием и должностью, сквозь зубы процедил:
– А если мы вспомним следующую часть Кодекса? Ту, что «…Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено…»? Тебе что-нибудь известно о таком понятии, как «государственная необходимость»?!
Я пожал плечами:
– Так там ведь есть и обоснование тех самых государственных нужд – «…в случае объявления чрезвычайного положения и проведения мобилизацонных мероприятий, ради повышения обороноспособности Протектората и/или отражения вражеской агрессии…». И, насколько я помню, речь шла о недвижимом имуществе и транспортных средствах, о животных там ни слова… На нас кто-то напал? ЧП объявили, мобилизацию проводят?! Нет?! Тогда – не смею больше задерживать, до свиданья!
«Гражданский» отбросил маску окончательно, вскочил, схватил меня рукой за воротник (я не стал препятствовать) и, подтянув к самой своей пошедшей пятнами роже, захрипел, брызгая слюнями:
– Да ты, говнюк мелкий, совсем берега попутал?! Я тебя в пыль сотру, ты никто, б…ть, звать тебя никак, какого ты ещё выкобениваешься, ссыкун сопливый?! Завалил е…ало и молча выполнил, что сказано, иначе пойдёшь к тем, кого охраняешь, будешь им подарком на новый год, всосал?! Будешь выё…ываться – на зону кукарекать пойдёшь, юрист х…ев! Вопросы есть, ты, чмо засранное?!
Я, прямо в выпученые глазки, ухмыльнулся и кивнул:
– Есть, как не быть! Тебе, го…дон штопаный, твои яйца ещё дороги? Ну, и та хрень, что возле них болтается? Ты ниже посмотри, а то п…деть вы все герои, а как до дела доходит – сдуваетесь, как пользованая резинка…
«Гражданский» недоумённо опустил глаза, чуть ослабив хватку на воротнике – как раз вовремя, чтобы увидеть в подробностях, как граната без чеки, но ещё с рычагом, скрывается
– А… это же… граната?!
Вскочивший «майор Адамиди» растерянно замер, переводя глаза с меня на «гражданского» и обратно. Я поправил воротник, одёрнул куртку и предложил капитану:
– Степан Николаевич – может, мы выйдем? А то – граната, да в закрытом помещении… грязно будет…
– Ты врёшь, это не настоящая граната! – с видимым сомнением почти выкрикнул Адамиди, резиново улыбаясь перекошеной рожей.
– А ты попробуй! – в ответ оскалился я, поднимая на общий обзор шнур с болтающимся на нём колечком чеки. – Смелее, это ж муляж?! Давай, отважно доставай и гордо покрути в руках… через минутку, я за дверью подожду.
– Я бы не советовал. – внезапно подал голос совершенно забытый мной, к моему глубочайшему стыду, Скворцов. – Я знаю… Следопыта, с его появления из-за ленточки, уже не первый год. Гранаты он таскает в карманах тоже буквально с первых дней, и ручаюсь – взорвётся она как положено, с грохотом, осколками и ударной волной… Вы перегнули палку, товарищи, Мань… Следопыта не рекомендуется заставлять и давить – он от этого только звереет, и способен на любые, даже самые неадекватные, действия. Поверьте лучше на слово…
– А гранату кто-нибудь заберёт? – нервно поинтересовался «гражданский».
– Я – в чужие штаны не полезу, могу, разве что, чеку отдать! – сходу открестился я, покручивая на пальце шнурок с кольцом.
«Майор» нервно дёрнулся, но всё же протянул ладонь:
– Давай, хер с тобой!
– Всегда со мной… в отличие от перспектив, ожидающих некоторых несдержанных хамов. – я кивнул, развязывая шнурок и отдавая кольцо с чекой.
Достали гранату быстро (разве что «гражданский» дёргался, выпячивая тощий живот так, чтобы ремнём гранату не то что удерживать, а прямо-таки намертво зафиксировать – «майор» даже, вроде, коротко ткнул кулаком в кишки, для расслабления), Адамиди сунул её в свой карман и, окатив нечитаемым взглядом, поинтересовался:
– А теперь что делать будешь?
Я молча вытащил вторую гранату и подкинул её на ладони. Ну а как же, знал, что могут быть проблемы, а автомат придётся в приёмной оставить! У меня ещё парочка по карманам запихана, плюс две свето-шумовых, запас в жо… карман не тянет, в общем!
– Давайте немного за кофе успокоимся, а потом поговорим как нормальные военнослужащие, понимающие, что такое дисциплина и субординация. – Беляев резко выдохнул и поочерёдно побуравил нас глазами. Ну, он в своём праве, не то что эти, мутные… хотя – и прикрыть был обязан, я его подчинённый, как-никак!
От кофе я отказался – у меня ещё сока в пакете булькало больше чем поллитра, так что я цедил солёный напиток, а сидящий напротив меня «гражданский» мрачно хлебал кофе из здоровенной глиняной кружки. Несколько отойдя от… хм, происшествия, я по-всякому прикидывал причины-последствия скандала – и не складывалось у меня ничего совершенно! Ну не должны были они «утереться»! Ни «майор» этот – почему-то мне кажется, что майор он такой же, как я – полковник… Ни «гражданский» – вот от этого едва уловимо тянуло именно армейщиной… Кстати, а капитан-то наш – как-то совсем спокойно реагирует, я бы сказал, даже чуть злорадствует! Ну, кого сидим, кому молчим? Да и хрен с вами, паузы и я тянуть умею…