Будешь Моей!
Шрифт:
— Войдите. — Его голос был строг.
Я проскользнула внутрь, ожидая увидеть его держащим пустую чашку из-под кофе, но он сидел за своим столом, глядя на меня.
— Присаживайтесь, — сказал он.
Я села перед его столом, ожидая, когда он начнет разговаривать, чтобы дать волю своим, судя по виду, биполярным склонностям, но он этого не сделал. Он просто продолжал смотреть на меня.
Не обращаясь ко мне, он вдруг встал и обошел стол, присаживаясь на его край, позволяя своим коленям касаться
— Прокуроры должны быть людьми честными, не так ли? — прошептал он.
— Да.
— Как вы думаете, у вас есть честность, Арсения? — он подчеркнул каждый слог моего имени.
— Да.
— Хм. — Он наклонился вперед. — Итак, вы когда-нибудь охотно умалчивали правду от кого-нибудь, о ком вы якобы заботились?
— Это зависит… — Мое дыхание вцепилось в горло, сердце билось милю в минуту.
— Это зависит? — Он немного откинулся назад. — Это зависит от чего?
— Если правда может навредить чему-нибудь или излишне ранить кого-нибудь, то я считаю, у меня есть право умолчать.
— Но что, если бы этот человек настойчиво спрашивал у вас правду несколько раз? Что, если бы он сказал: я хочу, чтобы ты сказала мне правду независимо от того, насколько это причинит боль, или, насколько это разозлит?
Куда он ведет с этим?
— Вы имеете в виду потенциального свидетеля, меняющего свои показания в суде?
— Ты же встречалась сегодня с Виктором? — он прямо посмотрел на меня — он все тебе рассказал? — Он провел пальцами по моей ключице, заставляя меня нервничать.
— Чего тебе нужно именно от меня? — я скинула его пальцы, чтобы он не хотел, мне было не приятно от его общения.
— Тебе не стоит так со мной разговаривать — Он потянул меня вперед за нитки жемчуга на шее — Я одним пальцем могу тебя раздавить.
— Что ты хочешь? — снова переспросила я.
Он ничего не сказал. Он смотрел мне в глаза, ища то, что не было там. Затем он понизил свой голос и откинулся назад.
— Я хочу чтобы Виктор сел в тюрьму. И ты — его палец оказался на уровне моей груди — мне в этом поможешь.
— Это как же? — я не могла понять, что же такого он хотел, чтобы человек просто исчез. — Ты хочешь чтобы я обманула судью. Чтобы врала?
— Ну зачем так грубо? — Он встал — Мы оба прекрасно знаем, что ему светит лишь условка, мне же нужно совсем наоборот. Ты сделаешь свою работу, мой свидетель даст показания.
— Никакого свидетеля на самом деле нет? — Задыхаясь, я могла почувствовать, как все цвета сошли с моего лица. Мое сердце больше не билось, оно дико стучало и было готово выпрыгнуть из груди, а мои глаза стали такими большими, как только могли.
— Твой друг, адвокат, очень хорош в своей работе я признаю это — сказал он. — Но я думаю, ты очень хочешь остаться на своей работе. Не так ли?
Я проворчала, когда
— Зачем же ты… так? — Я заикалась, пыталась отвернуться от него, но его хватка мешала мне двигаться — Что он тебе сделал?
— Полковник обещал мне свою дочь, но этот придурок мертв, теперь же на моей дороге стоит Виктор — грубо сказал он — Избавлюсь от него и девушка моя.
25
Макс:
Боль. Это было единственное, что Виктория чувствовала на протяжении длительного времени. Она никак не приходила в чувства, я же сидел либо в коридоре, или около нее. Когда, наконец, спустя долгое время она смогла открыть свои опухшие глаза, ее крики боли были слышны в коридорах и медсестры спешили к ней, чтобы ввести ей еще больше обезболивающих медикаментов.
Девушка была полностью зависима от медсестер, которые заботились обо всех ее основных потребностях, забирая те остатки гордости, что у нее остались.
Я налил себе чашку кофе, когда увидел идущего по коридору Фила и его девушку.
— Фил — поздоровался я.
— Она пришла в себя?
— Да, она пришла в себя, но она под действием препарата, так что не совсем понимает, что да как.
Его лицо затвердело.
— Виктор как?
— Незнаю. Он уже неделю под замком. Нужно как то вытащить его.
— У нас теперь нет связей в прокуратуре, после отставки окружного прокурора — Фил пожал своими широкими плечами.
Я молча кивнул соглашаясь.
— Я сама буду следить за ее здоровьем, она спасла мою жизнь. У нас прекрасные врачи, — сказала Анастасия.
— Я согласен с тобой — я бросил на нее сочувствующий взгляд — Но все что нужно уже сделали. Остаётся только ждать.
К нам подошла одна из врачей, которые работают тут — Она пришла в себя можете с ней встретиться.
Войдя в палату, мы обнаружили девушку в сознании, сейчас она была более способна к разговору.
— Привет — я сел возле ее кровати — Как ты?
— Хорошо — она с трудом улыбнулась — Голова сильно болит.
Доктор подошла, попросила ее наклонить голову и надела перчатки. Пальпируя её голову, она обнаружила больное место и отошла.
— Это не страшно. Ты испытываешь головокружение? В глазах двоится? Ты что нибудь чувствуешь в ногах?
Вопрос доктора удивило ее.
— Что с моими ногами?
— Не переживайте — пробормотала доктор, касаясь ее рук и осматривая их. Она задрала ее ночную рубашку, чтобы посмотреть колени и её ступни, и выпрямилась. Ее взгляд задержался на Вике — У тебя впереди довольно долгое лечение и восстановление. Немножко терпения и ты сможешь снова ходить. Мы можем привести психолога. Тебе пришлось многое перенести.