Будет по-моему
Шрифт:
— Он его убьет, а мы поможем, — пытался утешить. Я поняла, что он говорит о Макаре, но сейчас мне не хотелось ни о ком думать. Хотелось спрятаться где-нибудь, чтобы меня не нашли. И чтобы там были мама и папа, которые прижмут к себе и больше никуда не отпустят.
В кабинет ворвался декан. Он кричал – сначала на студентов, потом на Меленчука, что-то выговаривал мне, хватая грубо за лицо и поднимая вверх, чтобы рассмотреть синяки, которые, я была уверена, уже проступили. Куда-то звонил, нервничал, расхаживая по кабинету.
— Возвращайтесь на лекцию, — кинул раздраженно Андрею
— Мы останемся с ней, — кивнул в мою сторону Максут.
— Вы прямо сейчас…
— Ты и так на грани увольнения, не усугубляй, — рявкнул Андрей, переходя на «ты», будто в секунду утратил уважение к Власову. Мне Андрей казался спокойным, но сейчас парень был на взводе. Это понял и декан моего факультета.
— Никакой полиции, нам скандалы в ВУЗе не нужны, это престижное заведение…
— Это решать Злате, — выговаривает зло друг Макара. — В любом случае все виновные понесут наказание, это я гарантирую. Полицейский участок может стать спасением для тех, кто это совершил, — ударил ногой Меленчука по почке, и тот заорал. Декан попытался возмутиться, но Андрей жестко его оборвал. — И тех, кто это допустил!
— Ты на что намекаешь?..
Они сцепились, Андрей готов был ударить Власова, но между ними встал Максут, который смотрел тяжелым взглядом на декана. Появился встревоженный ректор. Нужно отдать ему должное, он не стал выяснять, кто прав, кто виноват.
— Почему до сих пор не вызвали врача?..
— Они обязаны будут доложить о побоях в полицию, — оправдывал свое бездействие Власов, чем сразу же разозлил ректора.
Через двадцать минут меня осматривал врач, я отказывалась ехать в больницу, потому что не хотела, чтобы меня в таком виде кто-нибудь увидел. Хватит и того, как бригада скорой помощи смотрела на нас с Тараканом. Ему помощь они оказывать не стали, будто не видели, в каком тот состоянии. Он сидел на полу, не поднимая взгляда. Я пообещала позже сделать снимок и показаться травматологу. Полицию вызвали после того, как позвонили отцу Макара. Не знаю, что он говорил Власову, но тот на глазах побледнел.
До приезда полиции появился Алекс, я не знаю, откуда он узнал, ведь студентов приказали отпустить с занятий.
Он попытался ко мне приблизиться, но Максут и Андрей встали возле меня стеной.
— Вали отсюда, — угрожающе произнес Максут.
— Я пришел увидеть свою… подругу, — мне показалось, он хотел сказать что-то другое.
— Данилов, тебя сюда никто не приглашал, — Власов указал ему на дверь, но тот проигнорировал, встал у окна, сложив руки на груди, принялся ждать.
Меленчука забрали в отделение полиции, меня допрашивали на месте. Я пожалела, что в это дело вмешались правоохранительные органы. После их вопросов чувствовала еще более замаранной, будто я спровоцировала преподавателя на такое поведение. Я не хотела расследования, не хотела, чтобы во всем этом копались и перетирали мое имя.
— Я не буду подавать заявление в полицию, — несмотря на свое состояние, твердо произнесла я. В этот момент в кабинет как раз вошел высокий немолодой мужчина. Я сразу поняла, кто это – отец Макара. Они были похожи.
— Забрать документы и уехать домой ты еще успеешь, — присаживаясь передо мной на корточки. — Но сначала я накажу каждого, кто это допустил, а потом мы с тобой еще раз подумаем и решим, где ты хочешь учиться, — он говорил мягко, будто хотел усыпить, но его глаза горели опасной темнотой, той самой, которую я видела во взгляде его сына. — Прямо сейчас мой водитель отвезет тебя в больницу, где ты пройдешь полное обследование.
Шок стал отпускать, в любой момент я могла разрыдаться, ком застрял в горле. Глядя на Кайсынова-старшего, я отчетливо поняла, что хочу видеть сейчас рядом с собой Макара, а не родителей, и тихо всхлипнула. Он далеко, он с другой…
— Я хочу домой… — по щекам потекли крупные соленые слезы, обжигая разбитые губы и царапины на лице…
Глава 14
Злата
Я пряталась у себя в комнате. Лицо болело нестерпимо, даже таблетки обезболивающего не помогали. Когда вернулась в общежитие, поймала на себе взгляд Марфы. Она удивилась, немного напугалась и даже сделала вид, что беспокоится.
— Что случилось? Это… из-за этого отменили занятия? — в голосе волнение, а в глазах довольный блеск.
— Я не знаю, — холодно бросила и закрылась у себя. Она несколько раз стучалась, приглашала посидеть с девочками, наверное, они хотели узнать последние новости из первых уст, потом предлагала что-нибудь поесть, но я сказала, что хочу отдохнуть.
После появления Кайсынова-старшего, полиция стала вести себя вежливо, ни одного грубого слова и косого взгляда. Заявление я все-таки написала по просьбе Сергея Петровича. Я думала, в его интересах не привлекать полицию, скандал не нужен ВУЗу, но оказалось, я ошибаюсь.
Отец Макара серьезно вознамерился наказать Меленчука. Я заметила, что только со мной он разговаривал как-то мягко, даже по-доброму, с остальными – отрывисто и жестко. И в больницу отправил, и врачу при мне два раза звонил, выяснял, какие у меня травмы, как я себя чувствую.
Хотелось сбежать домой, упасть в объятия мамы. Я должна была позвонить родителям и все рассказать, но никак не могла собраться. Представляю, как расстроится папа, будет себя винить, мама, увидев меня, расплачется. Врач «успокоил», сообщив, что синяки будут сходить дней десять, даже если использовать мази, которые мне купил водитель Кайсынова. Врач ему передал список лекарств.
Очередной стук в дверь я решила проигнорировать, пусть думает, что я сплю. Никого не хочу видеть. Я готова бросить все и уехать, меня здесь ничего не держит. Когда-то так ярко горевшее желание здесь учиться безрадостно затухло. Забыть… забыть и не вспоминать. Стук повторился, уже более настойчивый, требовательный.
— Злата, ты одета? — мужской сильный голос показался мне смутно знакомым. Пока я вспоминала, кто это, он вновь заговорил: — Злата, открой, или я ее выломаю, — требовательно и жестко. По-моему, Демьян…