Будет только хуже
Шрифт:
Правда, говорят, что всякого рода самозваные сталкеры и просто мародёры нет-нет да и попадались патрулям внутри зон отчуждения — уж очень соблазнительной казалась перспектива заполучить чужое добро, чтобы потом продать его на барахолке. И хорошо, если у случайного покупателя окажется с собой хотя бы самый простенький дозиметр, иначе ничего хорошего его бы не ждало. Медленно облучаться, находясь рядом с заражённым предметом, пока не станет совсем поздно — безрадостная перспектива.
При приближении к заражённым районам дозиметр начинал трещать заметно активнее, а на улице встречались люди в защитных костюмах рядом с цистернами,
К тому же нельзя было исключать ушлых дельцов, которые готовы были пустить на шаурму даже животных с явно выраженным радиационным фоном. А то, что народ подъедал домашних любимцев, большим секретом не было. Не до брезгливости было или излишней жалости.
По пути в Москву Владу запомнились мелкий пацанёнок и родители, которые жарили что-то небольшое на костре у дороги. Оказалось, что это была морская свинка, которую берегли до последнего из-за сына, но всему приходит когда-нибудь конец. Вот и тогда, мальчонка плакал, но ел своего домашнего зверёныша, а рядом с синяками под глазами плакала мать, и шмыгал носом отец.
Алексей тогда из собственных скудных запасов, выдал им банку тушёнки и сгущёнки. Влад ещё подумал, что ребёнок мог решить, что зря они свинку зажарили, но в реальности нет, не зря. Еды было мало и становилось меньше день ото дня.
Признаться, Влад тогда поймал себя на подленькой мыслишке, что еда им и самим понадобиться, но видимо, пограничник настолько верил в свою миссию, что считал, будто еда им по её достижению не понадобится. А если миссия провалится? Что тогда?
Развернувшись в очередной раз по приказу военного в противогазе, Влад решил притормозить у обочины, чтобы свериться с картой. Интернет нещадно тупил, поэтому он разложил на руле обычную бумажную, и попросил Алексея показать место, куда надо ехать.
— Сюда, — ткнул пальцем пограничник в район Люберец.
Хорошо, хоть не в Бутово, которое как раз частично и накрыло радиоактивными осадками после прилёта по Троицку.
Пограничник подвигал левой рукой, поморщился, но было видно, что заживление идёт быстро. Во время одной из остановок Аня всё-таки осмотрела рану, вколола что-то из своего набора и заставила капитана выпить несколько капсул, содержащих, опять же, только ей известные лекарства.
Алексей поначалу отнекивался, говорил, что обойдётся стандартным набором обезболивающих и антибиотиков, но Аня настояла на своём, аргументировав одной единственной фразой: «Ты же хочешь дойти до конца?»
В ответ капитан пробурчал что-то вроде «А ты хочешь попасть домой», на что Аня лишь печально улыбнулась.
Влад принял услышанное во внимание, но связать это с общей картиной мира не смог, да и с остальными фактами фраза никак не вязалась. В конце концов, все они хотят вернуться домой. К себе домой, где нет ни войны, ни смерти, ни страха.
И только Агат сидел на кресле, высунув язык и глядя в окно, иногда потягивая носом воздух, который проникал в приоткрытое окно. И что творится в этой маленькой голове забавного на вид животного?
Словно услышав мысли Влада, корги захлопнул пасть и посмотрел в зеркало заднего вида прямо в глаза Владу. Наклонил голову, сглотнул, опять уставился в окно.
«Тьфу
По улице прошла группа чернокожих людей в пуховиках, у некоторых были намотаны на шею толстые вязаные шарфы. Скорее всего, студенты, застрявшие в России после начала войны. Таких попаданцев сейчас не одна тысяча по всей стране.
— Да уж, нелегко им сейчас, — капитан проводил взглядом африканцев. — Приезжаешь такой учиться, а тут война и все «прелести», связанные с ней. Да и куда податься? Обратно? Даже если смогут добраться, то там сейчас наверняка свой ад, с блэкджеком и шлюх@ми.
— Думаешь? Африка ведь не пострадала от бомбардировок, — Влад был занят тем, что пытался развернуться.
— Африка-то не пострадала, но регион бедный, с огромными пустынями. Толком ничего не растёт. Вся пшеница-то была где — в России да на Укр@ине. Африка у нас зерно и покупала целыми сухогрузами. А сейчас с продовольствием совсем плохо стало. Голод в мировых масштабах обеспечен. Хотя, он уже наступает. Помнишь того парнишку с зажаренной морской свинкой?
Влад кивнул.
— Вот то-то и оно.
— Понятно. Если так, то скоро там начнётся война всех против всех за кусок хлеба и банку консервов. И за воду, — согласился Влад. — Если уже не началась.
— Именно. И не исключено, что многие люди в Африке посчитают, что каннибализм — вполне себе выход. Предки врагов ели, и нам можно.
— Попахивает расизмом, — заметил Влад.
— Нисколько! В самые тяжёлые времена, когда голод доводил людей до п-предела человечности, мы начинали уплетать друг друга так что за ушами свистело, и это никак не зависело ни от цвета кожи тех, кто ел или тех, кого ели. П-поверни здесь, — Алексей показал направление. — К тому же огромные запасы провизии оказались либо уничтожены, либо заражены радиацией, то есть их, как бы тоже нет. Резервы, сам п-понимаешь, не бесконечны.
— Однако, это не мешает торговать ими на чёрном рынке, — возразил Влад, — я имею в виду заражённые продукты.
— А ты как думал? Всегда найдутся те, кто в п-первую очередь думают о собственном кармане, а не о том, что будет с теми, кто купит заражённый товар.
— Значит, будет только хуже, — констатировал Влад.
— Если мы не справимся, то да, — мрачно подтвердил пограничник.
Африканцы, озираясь, прошли дальше по улице и скрылись из виду.
Сейчас только группами и можно ходить. Пойдёшь один, зазеваешься — ограбят, или убьют. Да, скорее всего, Росгвардия или полиция, когда поймает убийцу (если у них вообще на это есть время), шибко с ним церемониться не будет, а поступит так, как то предписывает закон военного времени, но тебе-то от этого уже не легче. Когда стоит вопрос о выживании, сдерживающий фактор из Уголовного кодекса так себе.
Погода на удивление прояснилась, и на ярко-голубом небе плыли лишь редкие обрывки белоснежной ваты. Даже по-зимнему низко висящее солнце стало пригревать, а когда его лучи касались глаз, то хотелось почему-то спать.
По городу петляли ещё полдня, и Влад успел всерьёз проголодаться. Мысль о банке с консервированной кашей не оставляла Влада уже часа два, он готов был съесть её даже не разогревая, запив обычной водой.
На заднем кресле Аня о чём-то умильно вполголоса беседовала с псом, почёсывая его за ухом, а тот довольно фыркал и поскуливал. Наконец, Алексей постучал по торпеде призывая остановиться.