Будни ГКБ. Разрез по Пфанненштилю
Шрифт:
— Погодите, Алла Генриховна! — В разговор вмешался молодой мужчина, сидящий в изголовье Лериной кровати и нежно держащий девушку за руку. — Мы, конечно, очень благодарны вам за заботу, но я все же считаю, что Лерочке стоит прислушаться к словам Бориса Францевича, ведь в данный момент именно он несет ответственность за ее здоровье.
Мужчина говорил спокойным, доброжелательным, но таким уверенным и не терпящим возражений тоном, что не в меру активная Алла Генриховна тут же прикрыла свой ярко-накрашенный ротик и, натянуто улыбнувшись, пробормотала:
— Конечно,
Лера благодарно посмотрела на мужа, его помощь пришла как нельзя вовремя, одной ей было трудно противостоять натиску чрезмерно заботливой мачехи.
— Вот и отлично, — улыбнулся тот, — а за продукты не беспокойтесь, я без Лерочки истосковался по домашней пище, так что сегодня вечером с удовольствием воздам должное вашим, Алла Генриховна, кулинарным талантам.
— Да что я, я так, на подхвате, — отмахнулась мачеха. — Это все Элечка моя, она и бульон варила, и пирожки пекла, а как она капусту квасит! Вадим, вы любите квашеную капусту?
— Честно признаться, не очень.
— Вы просто не пробовали настоящей квашеной капусты, вот приходите к нам в субботу на обед, посидим тихо, по-семейному, Элечка испечет свой фирменный пирог с мясом, верно, доченька?
— Конечно, испеку, — Скучающее выражение мгновенно исчезло с лица Эльвиры, она выпрямилась и, встряхнув копной пышных рыжих волос, бросила на Вадима лукавый взгляд. — Чего только не сделаешь ради мужа любимой сестренки. А хочешь, Вадик, пока Лера в больнице, я буду приходить к тебе готовить? Поверь, я очень хорошо готовлю, просто пальчики оближешь! — Ее голос с легкой хрипотцой звучал томно и в то же время вызывающе, а зеленые с поволокой глаза смотрели на мужчину в упор.
Среди присутствующих повисла напряженная тишина. Павел нервно теребил краешек модного пиджака и старался не смотреть на дочку, с лица Леры мгновенно сползла милая улыбка. Ее рука, до того спокойно лежавшая на одеяле, сжалась в кулак, девушка инстинктивно придвинулась к мужу, словно хотела защитить свою территорию.
Ситуацию спасла Алла, снова перехватив инициативу.
— Опять ты, Элька, со своими дурацкими шуточками! — недовольно поморщилась она, ткнув дочь острым локотком в бок. — Извини, Лерочка, она у нас такая непосредственная, вечно ляпнет что-нибудь не к месту, но ты же ее знаешь, это не по злому умыслу…
— Все нормально, Алла Генриховна, не переживайте, — проговорила Лера, по-хозяйски накрывая руку мужа своей, — у Вадима отличное чувство юмора, он в состоянии отличить невинную шутку от неприличного предложения, верно, дорогой?
В ответ Вадим привлек жену к себе и, нежно поцеловав в нос, миролюбиво произнес:
— Не стоит раздувать проблему из такой ерунды, пока я неплохо перебиваюсь обедами в ресторанах, а очень скоро Лерушка вернется домой, и все будет по-прежнему…
— Так-то оно так, — с какой-то театральной печалью вздохнула Алла, — вот только время идет, а Лерочке лучше не становится. Тает на глазах, бедная девочка. Может, пока не поздно, поищем другого доктора?
— Нет, — ни секунды не задумываясь,
Мачеха недоверчиво покачала головой, собираясь, похоже, возразить, но тут дверь распахнулась, и в палату заглянула дежурная медсестра.
— Посещения окончены! — звонко выкрикнула она. — Прошу родственников покинуть помещение.
Павел первым наклонился к дочери:
— Ну что, малыш, пока! Держись, не раскисай! Вот увидишь, все будет хорошо. Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, папа. Погоди, я провожу вас до лестницы. — Лера собралась было встать, но неожиданно тяжело опустилась на кровать. — Нет, не смогу, в глазах темнеет, голова кружится, наверное, температура опять поползла вверх.
— Вот и лежи себе спокойно, что мы, без тебя выхода не найдем? — Эльвира наклонилась к сводной сестре и звонко чмокнула в щеку, судя по сморщенному носику Леры, обдав ее терпким ароматом духов. На бледной коже Валерии остался ярко-кровавый след от губной помады. — Кстати, Вадик, — на губах Эли появилась игривая улыбка, — ты сейчас случайно не в центр?
— В центр, надо еще в офис заскочить. — Мужчина вопросительно уставился на Павла. — А вы своим ходом? Так без проблем, подброшу куда скажете.
— Нет-нет, Вадим, мы на машине. — Павел, который уже взялся было за ручку двери, в два счета вновь оказался возле Лериной кровати и, подхватив падчерицу под руку, торопливо заговорил: — Не стоит беспокоиться, я сам довезу Элечку куда она скажет.
— Вот спасибо-то, — проворчала Эльвира, скорчив недовольную гримасу, — всю жизнь мечтала покататься на твоей колымаге и послушать ваши с маман философские рассуждения о высоком искусстве.
— С каких это пор «Хёндай Солярис» стал называться колымагой? — обиженно поинтересовался Павел.
— Да с тех самых, как люди изобрели приличные машины, — пренебрежительно фыркнула Эльвира, не спуская глаз с Вадима. — Ну так что, Вадик, подбросишь родственницу до центра?
— Эля! — Отчим не собирался отступать. — Это по меньшей мере неудобно и нетактично…
— Сейчас же прекратите! — вмешалась в их спор Алла. — Устроили балаган в больничной палате! Обсудим это не здесь и не сейчас. — Она чмокнула падчерицу в макушку и, увлекая за собой продолжающих препираться мужа и дочь, бросила на ходу: — Вадим, не будем вам мешать, прощайтесь спокойно с женой, мы подождем в коридоре.
Когда все родственники Леры наконец покинули палату, Ольга, которая все это время следила за разборками в благородном семействе, решила, что пора и ей вспомнить о цели своего визита, и перевела взгляд на притихшую подругу.
— Видала, какова? — тихо поинтересовалась Варвара, глазами указывая на дверь, за которой секунду назад скрылись посетители. — Форменная змеюка, только прикидывается доброй феей, я за ней со вчерашнего дня наблюдаю…
Оказалось, что эмоциональный разговор соседей никого не оставил равнодушным.