Будни и праздники
Шрифт:
— Здравствуй, Бекташ. Пригнал машину?
— Пригнал. Здравствуйте, Варвара Ивановна, — так же почтительно склонил голову Бекташ перед хозяйкой дома и опять повернулся к Шалдаеву, теперь уже распрямившись, с торжествующим лукавством в дерзких глазах.
— Бекташ просит нас остаться, — сказала Зина.
Расстегнув на куртке молнию, она отошла к окну и, прислонясь к подоконнику, ждала реакции на свое сообщение.
— Степан Матвеевич, не уезжайте! Меня
А этого не знала и Зина; с удивлением взглянула на него: вот ты какой!
— Вместо папы? — спросила Зина.
Она попыталась понять, почему он не сказал ей о своем назначении. Неужели… Да нет, не может быть!
— Вы только не обижайтесь, Степан Матвеевич, — смутился Бекташ под пристальным Зининым взглядом.
— Какой разговор… — Шалдаев протянул руку для поздравления, но подумал: ловкий парень! Впрочем, свято место пусто не бывает. — Поздравляю тебя, Бекташ.
— Молодец! — одобрила Варвара Ивановна и непонимающе взглянула на дочь. Как же теперь-то все будет? Ведь собирался ехать за ней.
— Я не мог раньше сказать, — объяснил Бекташ, почувствовав, что Зина ждет от него объяснения, и добавил по-хозяйски веско: — Короче, не надо вам уезжать. Распаковывайтесь!
— Не зря же упаковывали, — усмехнулся Шалдаев, взявшись за сложенный и перетянутый веревками стол. — Помоги вынести.
— Сядем на дорожку… — остановила мужа Варвара Ивановна, присев на чемодан.
— На какую дорожку? — забеспокоился Бекташ. По его представлению, все должно быть совсем не так; он ждал если не восторгов, то хотя бы почтения к себе как к будущему зятю, ставшему бригадиром.
— Обычай такой, — объяснила Зина. Она села на подоконник и, чтобы не смотреть в глаза Бекташу, смотрела на оконное стекло, за которым продолжался снегопад. Добавила, пряча обиду за беспечной веселостью: — Навсегда ведь…
— Как навсегда? Договорились же, что поженимся.
— Договаривались: куда я — туда и ты.
— Да зачем теперь ехать?! Я — бригадир! Степан Матвеевич, у нас плов готовится, заведующий отделением пришел. Пойдемте поговорим — и все уладим.
— Нечего мне улаживать с твоим заведующим.
— Что уж ты так? — упрекнула Варвара Ивановна. — Человек приглашает от души, мог бы и поступиться. А то гордый очень.
Степан Матвеевич смотрел на дочь, словно хотел прочитать ее мысли. Она спрыгнула с подоконника, подняла чемодан. И тогда он снова взялся за стол, проворчав:
— Какой есть, другим не стану. Пошли!
Распахнулась дверь, и в комнату ввалилась тяжелая снежная глыба. Это был тракторист Назар Санаев, невысокого роста круглолицый
Он кинул на стул тяжелую от снега меховую шапку и пальто и сказал, волнуясь:
— Степан Матвеевич, не надо вам уезжать — меня бригадиром поставили!
Все невольно переглянулись, окинули взглядом окаменевшего от неожиданности Бекташа, потом — Назара, а тот продолжал торопливо докладывать:
— Меня в партию приняли. Вот билет выдали. А секретарь райкома дал партийное поручение — создать у нас безнарядку… из вашей девятнадцатой. Будем делать, как вы хотели, Степан Матвеевич!
— И ты теперь… — с трудом выговорил Бекташ, — после Степана Матвеевича командовать нами станешь? Ты?!
— Что хотят, то и делают, — кинула с усмешкой Варвара Ивановна.
Шалдаев тоже усмехнулся в душе, хотя виду не показал и высказался вроде бы даже одобрительно:
— Действуй, Назар. Будет у вас безнарядка.
— Без вас не получится, Степан Матвеевич.
— Дошло?! — взорвался Бекташ. Бледность сошла с его лица, он покрылся красными пятнами. Он смерил Назара презрительно-уничтожающим взглядом и, по-мальчишески сплюнув сквозь зубы, бросил ему в лицо детское прозвище: — Попчик!
Назар покраснел, хотя в прозвище этом не было ничего обидного, скорее смешное. Как-то в школе он упал и на вопрос учительницы, что с ним, ответил при всем классе, что зашиб… попчик. Класс дружно расхохотался, и Назара с тех пор долго дразнили «попчиком». А сейчас Назара задело не столько детское прозвище, сколько презрение, с каким оно было сказано.
— Чего брался тогда, если не получится? Не лез бы не в свое дело! — не унимался Бекташ.
— Бекташ! — одернула его Зина.
— Но он же — вот… — громко постучал Бекташ пальцем по ящику.
— Я и не лез. — Назар испуганно и жалобно обратил взгляд на Шалдаева. — И не думал… Там спрашивали, почему у нас безнарядка не идет. Я сказал правду, а меня — тут же в бригадиры, чтоб наладил… Не надо вам уезжать теперь, Степан Матвеевич. Будет безнарядная бригада и все, как вы хотели.
— Э-эх, Назар, наивный ты паренек, — покачал головой Шалдаев. — Ничего здесь не будет ни у меня, ни у тебя.
— Почему?
— Порядка в совхозе нет. А без порядка — произвол. Мне урожай на десять центнеров снизили. И сказали: молчи! Так надо кому-то.
— Да как же это, Степа? — удивилась Варвара Ивановна. — Что ж ты раньше не сказал, я б им показала…
— Потому и не сказал, чтоб ничего не показывала. А он пусть знает, — кивнул Шалдаев на Назара. — Ему надо это знать.