Будни и праздники
Шрифт:
Въехали на бригадный двор, окруженный с трех сторон навесами для хранения техники, подкатили к дверям конторки с двумя подслеповатыми окошками. Выбравшись из машины, Джахангир распрямился, расправил плечи и заулыбался подошедшим к ним рабочим. В своем кожаном пальто и ондатровой шапке, в белых войлочных сапогах с кожаными головками, весь он был какой-то добротный. А более всего эту добротность придавал ему хозяйский спокойный взгляд его бархатистых глаз. И поздоровался он с рабочими солидно, будто проделал важную работу.
—
Перед ними стояли четверо мужчин, а в стороне, на скамейке под навесом, сидели несколько девушек.
— Я же сказал, чтоб бригаду собрали, — нахмурился Джахангир.
— Распалась бригада. Разбежались кто куда.
— Людьми поможем, — пообещал Назару Джахангир и, взмахом руки подозвав девчат, объявил громко, почти торжественно: — Вот, товарищи, ваш новый бригадир. Вы все его знаете, наш он. Член партии со вчерашнего дня. Директор совхоза, уважаемый Марат Касымович, просил передать, что надеется на нас, товарищи, что девятнадцатая бригада станет лучшей бригадой совхоза!
После таких слов полагались бы аплодисменты, но обстановка была явно неблагоприятной: рабочие стояли нахмурившись.
— Ну, вот и все… Бумажки у Мурата возьмешь, — сказал Назару Джахангир, кивнув на учетчика. — Он все знает, не подведет. В общем, действуй!
— Джахангир, не торопись, — выступил вперед поливальщик Махмудов. — Говорят, бригада у нас будет какая-то особая, безденежная…
— Как это — «безденежная»?
— Да, говорят, зарплаты не будет.
— Я объясню, — сказал Назар. — Зарплату мы будем получать в конце года — все, что заработаем. За конечный результат. Так это называется. А в течение года можем брать авансы.
— В долг?
— В долг. Но у себя.
— А зачем мудрить? — не унимался Махмудов. — Сейчас мне все понятно: посылают на работу — выписывают наряд. Сделал дело — получил по этому наряду деньги. А в безнарядной как же? Делай, делай, а в кармане пусто.
— Получим в конце года, когда сдадим весь урожай.
— А если не будет урожая — припишут? — Махмудов повернул хитрый взгляд на слушавшего с любопытством Джахангира. Тот замахал рукой:
— Э, нет! Кто тебе припишет? За что?
— За эксперимент.
— Ишь, чего захотел! Так каждый захочет экспериментировать.
— Не понадобятся нам приписки, — приободрил Назар мужчин и растерянно взиравших на них девушек. — Мы сами заработаем.
— Ясно теперь, — прервал его Махмудов, достал из кармана листок бумаги и подал его Джахангиру. — Вот мое заявление об уходе из бригады. Подпиши, Джахангир, я в другую пойду.
— Мое тоже подпиши, — подал заявление другой поливальщик, а за ним потянулись к Холматову еще руки с листками заранее написанных заявлений.
— Да вы что? — растерялся Джахангир. — Вся бригада… Я так не могу. Идите
— Подписывай! А то совсем из совхоза уйду, как Шалдаев, — заявил непримиримо Махмудов.
— Шалдаев не ушел! — вскинулся Назар тревожно и растерянно.
— Уйдет, — с мстительным торжеством бросил тракторист Хафизов и, повернувшись к Джахангиру, твердо заявил: — Мне тоже подписывай! В сельхозтехнику ухожу.
— А чего я? У вас бригадир есть — ему и отдайте свои заявления.
Джахангир сунул пачку заявлений Хафизову, но тот отдернул руку. Тогда Джахангир попытался приткнуть их за лацкан пальто Махмудову, но тот тоже увернулся. Рабочие насмешливо поглядывали на растерявшегося начальника.
Стыдливо потупившись, Назар боковым зрением видел эту унижающую его достоинство картину, понимал, что сейчас надо убедительно все растолковать, но не находил слов; сознавал, что надо как-то действовать, но не знал, как.
Джахангир крутил в руках заявления и угрожающе хмурился, выбирая, на кого бы направить гнев.
— Я подпишу, — забрал бумаги Назар.
— Ты что? — возмутился Джахангир. — С кем работать станешь?
— Новых наберем.
— Где?
— Найду.
— А… Ну, тогда командуй, — обрадовался Джахангир и направился к машине.
Машина выскочила за ворота. Из-под колес вылетали ошметки мокрого снега.
Назар вышел с бригадного двора, не обращая внимания на недоуменно взиравших на него рабочих. Он видел, что его поведение ошарашило их, но оставаться с ними ему не хотелось. Он торопливо зашагал к зданию дирекции совхоза.
С директором совхоза Турсуновым Назар встретился в коридоре.
Тот оглядел Назара с покровительственным видом, пожал ему руку и повел за собой в кабинет.
— Смелее заходи. Ты теперь руководитель, дела у тебя служебные, а для решения служебных дел мои двери всегда открыты.
Турсунов был невысокий, круглолицый сорокапятилетний мужчина. Одевался он скромно, ничем не выделяясь среди других руководителей совхоза, был строг, порой — даже очень строг, хотя любил и пошутить с подчиненными, и пространно поговорить за дастарханом. Кабинет его ничем не примечателен: обычное казенное помещение со стандартной мебелью.
Директор сел за стол и предложил Назару располагаться за приставным столиком. Многозначительная улыбка не сходила при этом с его лица, и Назар понял: знает про стычку у Шалдаева.
— Спасибо, Марат Касымович, сяду.
— Бригаде тебя представили?
— Только что. Спасибо за доверие. Постараюсь оправдать…
Директор сосредоточенно рассматривал Назара и размышлял: что нашел в нем Рузметов? Почему выделил из всех? В совхозе таких десятки. Может, родственник его? Заговорил мягко, покровительственно: