Будничные размышления детектива Левинга: случай в Экс-Уорте

Пех Артур Александрович

– Пусть проведут обыск в его доме, - холодно сказал Билл Борвилл, - если это и вправду окажется Н., я даже не предполагаю, как мне доведется поступить...

После этого нелегкого разговора Билл предложил мне ватрушку с вишней и чашечку ароматного чая. Поначалу мы в спокойной обстановке попивали чай, закусывая аппетитной сдобой, а затем, Билл как бы невзначай спросил:

– Были ли вы знакомы с Ширвингтонами, мистер Левинг?

– Два дня назад мне довелось встретиться с младшим в трагической...

– Так вы были там в тот вечер?
– догадливо спросил Билл, молниеносно прервав меня, - бедный Томас...

Хороший был малый... Чуть ли не каждый божий день заходил в мою лавку. Брал столько булочек, просто мечта-клиент! А как раз перед тем ужасным, просто кошмарным событием, зашел в мою бакалею в обед. Хотя обычного этого не происходит.

– Он что-нибудь вам говорил?
– поинтересовался я, отложив чай в сторону.

– Да ничего особенного, - пожал плечами мистер Борвилл, - взял только кексы с шоколадной начинкой. Хотя, насколько мне известно из его рассказов о кулинарных предпочтениях, шоколад был отнюдь не в числе первой десятки любимых лакомств господина Ширвингтона младшего.

Затем мы допили свой чай, доели ватрушки, пожали друг другу руки, и бакалея вновь заработала в прежнем режиме, а толпы покупателей хлынули, подобно саранче, к прилавкам моего нанимателя. Напоследок он попросил передать приветы моему отцу и клятвенно пообещал сообщать о ходе визита в полицию и дальнейших действиях лично мне.

Нанимателя второго дела о пропаже семейной реликвии дома не оказалось, поэтому я, оставив бумаги в своем кабинете, вышел на прогулку на свежем воздухе для долгих и, с вашего позволения, продуктивных размышлений.

В мыслях вертелся образ убитого Томаса Ширвингтона. Мне не давало покоя его положение при убийстве. Подслушав сплетни в кофейне - предположение о том, что покойный знал убийцу, о чем я и сам подумывал, впервые застав тело на пороге дома номер тридцать два... Было что-то странное с его ногой. Ибо расположена она была так, словно кто-то специально переставил её подобным образом, либо же сам убитый пытался совершить какое-то действо перед своей кончиной.

На пути в долину размышлений, который проходил параллельно с западной улицей, мне встретился достопочтенный господин Лестор Горвингтон. Он шел в компании супруги и двух сыновей. Их тёмные сюртуки и строгие шляпы говорили о том, что они собираются посетить крайне важное для фамилии Горвингтонов мероприятие.

Лестор поприветствовал меня, сняв шляпу, и поинтересовался, не составлю ли я ему компанию завтра вечером в том же месте, в том же баре и в тот же час. На что я ответил ему своим согласием и не стал более задерживать чету Горвингтонов на пути к их сегодняшнему увлечению. Согласился я на этот визит не столько от желания выпить кружечки эля, сколько от возможности выяснить у своего товарища новости о недавнем событии в Экс-Уорте. Сеть его таверн и баров охватывает весь город, а значит, до его ушей, прямиком из уст управляющих доносится немало слухов и новостей, а так же сплетен. И хоть инспектор Долтон об этом не ведает, определенные лица из его подчинения являются частыми посетителями заведений господина Горвингтона. А порядком подвыв того или иного крепкого напитка, их речи заходят далеко за рамки обсуждения погоды или же красивого домика у озера Рудж.

Так, к примеру, полгода назад, будучи посетителем бара мистера Лестора Горвингтона, я узнал, что баронесса Хомсвортская из соседнего Голдбурга была

замечена в крайне удручающей ситуации, под одеялом с одним из приближенных своего мужа. А ещё месяцем ранее в прилегающей территории был пойман вор, который долгие годы, за определенную плату, жил в доме фермера Р.. Разумеется, шума, как такового, не подняли. Ибо фермер Р., один из главных поставщиков мяса и зерна в Корнбентон, был незаменим. Да и с управлением большого хозяйства, имевшимся в его руках, никто бы разом не справился. А ждать сезонами, пока новый человек освоит данный вид ремесла ни комиссар Одж, ни мэр Эмбертон не желали. Ибо тем самым они могли подвергнуть жителей Корнбентона на голод. Ведь заказывать продовольствие из соседних поселений затратно, а значит, окажись зерно на прилавках магазинов, его стоимость выросла бы как минимум на треть. И тогда его мог бы позволить себе не каждый житель Корнбентона, что вызвало бы массу возмущений или ещё того хуже, заставило бы совершать жителей, существующих в неблагоприятных условиях и довольствующихся низкой оплатой труда, преступления.

Ночью того же дня я сидел за письменным столом в кабинете. Матушка принесла тарелку с горячим супом и кружку зрелого макового чая. Я поблагодарил её и принялся трапезничать. Хотя обычно, во время ужина, я не мог протолкнуть ни куска в горло по причине сильного умственного напряжения. Сейчас же, уверенный в том, что завтра мне удастся раздобыть новую информацию о недавнем убийстве, я был несколько расслаблен, что, впрочем, и послужило толчком для быстрого поедания вкусного, горячего супа с тефтелями.

Позже, спустившись в гостиную, я передал привет отцу от мистера Борвилла. На что отец, сидя в кресле за свежим номером Корнбент-Пост, удовлетворенно кивнул.

– Ты разгадал загадку этой кражи?
– спросил он, не отвлекаясь от прессы.

– Мне думается, что да, - ответил я без сомнения в голосе.

– Хорошо, - похвалил отец, - мистер Борвилл давний друг семьи. Мы просто обязаны были помочь ему с его неприятностью... коль мой сын решил податься в частные детективы, так сказать.

Поначалу отец воспринял мое решение в штыки. Он хотел, чтобы я работал в полицейском управлении. Стал детективом под началом инспектора Долтона, а в будущем и комиссара Оджа. Но мне работа, где я буду загнан в угол и ограничен в выборе дел, была противна. Нет, я не испытывал к ней неприязни, как таковой. Мой дар, коль его можно назвать таковым, требовал свободы. И свободы не только в выборе, но и в целом. Да и насколько я успел заметить, некоторые дела, расследуемые за последние два года, принесли моей фамилии неплохую прибыль. Тогда-то и отец впервые принял мое решение. И хоть прошло уже достаточно времени, он продолжает, будучи в плохом расположении духа, напоминать мне о том избрании, совершенном мной некогда.

Весь следующий день я провел в тишине наедине с собой и своими мыслями. За окнами дома по-прежнему было тихо. Вестей об убийстве на Экс-Уорте все не было. Молчали и разносчики газет, лишь изредка выкрикивая свежую, и далеко не всегда интересную новость, связанную то с подорожанием муки на мельнице Дж., то с потопом на окраине Корнбентона из-за длительных осадков неподалеку от притока местной реки. Пострадало всего-навсего несколько жилых домов, а шуму развели столько, будто рекой вымыло целый квартал.