Будничные размышления детектива Левинга: случай в Экс-Уорте
Шрифт:
С наступлением вечера я распахнул двери бара господина Горвингтона и сел за стойку рядом с бочонками эля. Управляющий горячо поприветствовал меня, сказав, что мой достопочтенный собеседник слегка задержится, но обязательно придет. А в знак доброй воли и своих искренних извинений он предлагает мне отведать свежую партию Хомсвортского эля.
– Такое извинение я приму со всей присущей мне кротостью, - заявил я, пылко облизывая пересохшие губы.
В скором времени подоспел и сам господин Горвингтон. Он был настолько рад меня видеть, что по причине наплыва положительных эмоций сделал легкий пируэт, чем позабавил большую
Господин Горвингтон досадливо охнул и приказал управляющему прибраться, а сам, с легким недовольством, прошел на его место, встав напротив меня.
– Ничего смешного в ужасном недоразумении этом не вижу, - раздраженно поглядывая на гогочущих посетителей, пробурчал он, - такая напасть может случиться с каждым из них! И не мне им доходчиво объяснять, над кем можно смеяться в стенах моего заведения, а с кем лучше этого не делать! Проходимцы!
– немного успокоившись, Лестор схватился за кружечку джина, и, порядком осушив её, принялся расспрашивать меня о моих делах, в том числе о том, чем я занимался прошедшие несколько дней. Нескромно поведав ему о своих серых буднях, я, в свою очередь, задал Лестору встречный вопрос.
– О, - гордо пропел господин Горвингтон, выпрямившись в спине, - мы с семьей побывали на приеме у мэра! Столько высокопоставленных людей там собралось, уму непостижимо. Владельцы ювелирных лавок, купцы из далеких земель, местные богачи, держатели кредитов так же не остались в стороне!
– припомнил он, доливая себе в кружку джина.
– И все говорили о только делах и только о деньгах, - достал из-под стойки тарелку с сухарями, - признаюсь вам, скучнее мне было только на дне рождении своей тещи года два тому назад...
– Мистер Горвингтон!
– управляющий с довольным лицом выглянул из-за поваленного стола, - тут бутылка эля, без повреждений!
– Так неси её сюда, да поживее, - тут же выпалил Лестор. Щеки его заметно покраснели после второй кружки джина. А когда бутылка с напитком оказалась на стойке, хозяин бара тут же разлил её по кружкам, доверху наполнив мою. - Так вот, что касается сами знаете чего.
Я ближе придвинулся к стойке и наклонился над столом.
– Вам удалось что-нибудь выяснить?
– Несомненно, дорогой друг, - слегка раздосадовано произнес господин Горвингтон, будто мой вопрос задел его за живое, - а как же иначе? И выяснил я довольно-таки интересные подробности недавнего события... вы знаете, какого!
– Дайте-ка я угадаю, - отхлебнув из заполненной до краев кружки эля, потребовал я, - источником вашей информации был никто иной, как комиссар Одж?
– Вы, несомненно, правы, - тут же подтвердил господин Горвингтон, - но только лишь наполовину! На приеме присутствовал ещё один человек, знающий не понаслышке о делах, творящихся по всему Корнбентону, включая старый Уорт.
– Эдвин Рудгард, - тихо произнес я, едва вспомнив это имя. Оно принадлежало человеку, который работает в полиции и занимается вскрытием тел, чем находит ответы на многие загадки, такие как: причина смерти того или иного человека, происхождение травм и вид орудия убийства. Крайне полезный человек под строгим
– Я совершенно случайно подслушал разговор мистера Рудгарда и комиссара Оджа, - с невозмутимым видом пояснил господин Горвингтон, отмахиваясь рукой и быстро мотая головой в разные стороны, - и так же совершенно случайно, просто совпадение какое-то! Совершенно случайно услышал, как мистер Рудгард упоминает о некоем инструменте, который послужил причиной смерти Томаса Ширвингтона. Инструмент, - краснощёкий хозяин бара наклонился надо мной, и от него резко повеяло запахом джина, - маленький, как скальпель, ну, вы знаете, этот медицинский инструмент; острый, как бритва, но с изъяном, от чего, насколько я успел услышать, порез на шее Ширвингтона младшего оказался неаккуратным.
– Значит, убийца орудовал чем-то похожим на скальпель?
– спросил я.
– Кажется, так, - ответил господин Горвингтон, нахмурившись, - врачей у нас в городе по пальцам одной руки посчитать. Проверить содержимое их чемоданчиков - дело пары часов. К тому же, инспектор Одж уже провел обыск у всех врачей Корнбентона, включая Эдвина Рудгарда. Все на месте, никаких пропаж, никаких изъянов! Все в целости и сохранности.
В памяти всплыл образ голубоглазой дивы. И после минутной паузы я поинтересовался у господина Горвингтона о судьбе девушки, на что получил неоднозначный по содержанию ответ, который звучал достаточно прозрачно, но тускло.
– До меня доходили вести о том, что она до сих пор пребывает в шоковом состоянии в больнице святого Себастьяна. Инспектор Долтон пытался провести допрос, но девушка напрочь отказывается с кем-либо контактировать, - ответил Лестор, громко икая, - быть может, в ближайшие дни она придет в себя, и мы узнаем больше подробностей о том ужасном злоключении. Бедное дитя...
Весь оставшийся вечер мы провели за кружками эля и мисками с поджаренной картошкой, которая больше напоминала неполноценные, щедро накрахмаленные сухари.
Господин Горвингтон то и дело рассказывал мне о вещах, которые были далеки от творящихся ныне в Корнбентоне, но при этом являлись столь же интересными, если бы они имели место случаться в нашем небезызвестном городке. Признаться, я был даже рад ненадолго отвлечься от мрачных мыслей, преследовавших меня долгое время с того страшного инцидента на Экс-Уорте. И только на следующее утро, вместе с головными болями и похмельем, всё встало на круги своя. А ещё через несколько дней бесконечных дум и безвестия, на моем давно опустевшем письменном столе появился странный конверт, адресованный лично мне. На нём значились инициалы "Дж. К. Э." и ничего больше, будто отправитель крайне опасался, что узнай почтальон или кто бы то ни было о том, что именно он выслал этот конверт, его бы неминуемо вскрыли.
Конверт легко поддался моему ножу для писем.
Развернув аккуратно сложенный листок бумаги, я принялся внимательно изучать содержимое письма, за которым провел все последующие два часа своего свободного, послеобеденного времени, перечитывая его раз за разом, будто бы ища подвох:
"Уважаемый мистер Левинг.
Я истинно верю в то, что вы прислушаетесь к моим словам. Пусть мои мысли не покажутся вам навязчивыми, но я до сих пор вижу это смутное, мрачное, безобразное лицо перед своими глазами...