Буду с тобой
Шрифт:
– Соколова, ты это не бузи, пожалей человека! Да я лучше с тобой в плойку порежусь, чем последнюю нервную клетку в металлопрокате оставлю! Двигайся! – велит Яр и всучивает мне один из джойстиков.
Игра с Яром сначала идёт совсем туго, я ведь не умею и никогда в подобные игры не играла.
– У меня есть опасения насчёт моей единственной, – смеётся Яр, а я гляжу на него непонимающе.
– Ты о чём? – спрашиваю я и забываю при этом жать на кнопки.
– О своей нервной клетке, ты отвечать будешь? Атакуй! – требует Яр и сам жмёт на нужную
Игровой персонаж, за которого отвечаю я, машет мечом, наносит какой-то урон бойцу Яра и на его ответе замертво падает. Кольцов недовольно сопит. Это уже пятая игра, которая для него завершается победой без особой борьбы.
– Я не умею играть, последний раз играла в Марио, – признаюсь я.
– Эммм, тогда гонки? Гонять-то несложно, – предлагает Яр и меняет игру.
У Кольцова уходит ещё немного времени, чтобы обучить меня управлению машиной, и мы начинаем соревноваться по-настоящему. Цель первой прийти к финишу, да ещё и с минимальным уроном так меня захватывает, что я забываю о времени. Отвлекаюсь от своих проблем, от Кира и всего, что есть вокруг. Первая победа над профи дарит такой восторг, словно я очутилась в детстве и одержала победу в казаках разбойниках среди старших.
– Вот это да! Я победила! – радуюсь я, подпрыгивая на месте.
– Я просто тебе поддался, – фыркает Яр. – Давай заново, выберу трассу посложней.
Новая трасса поддаётся мне не сразу, я проигрываю раза три, но изучив все сложные места на четвёртой игре финиш снова мой.
– Есть! Есть! Есть! Я тебя сделала! – радуюсь я и с азартом жду нового заезда.
– Не будем нарушать традицию, новая трасса, – зловеще шепчет проигравший Яр и снова выбирает другой вариант игры.
Мы оба так увлекаемся этой искусственной борьбой, что напрочь забываем о времени. Лишь появление Платона заставляет меня словно очнуться.
– И давно вы так? – спрашивает недовольный Маркелов и вырубает игру за считаные секунды до финиша, вырвав все провода из приставки.
– Ну зачем ты?! Я почти победил её! – возмущается Яр.
– Эй! Я тебя, вообще-то, обходила на две секунды! – припоминаю я Кольцову, толкнув его в плечо.
– Ты должен был приглядывать за ней, а не на плойку её подсаживать! – наезжает Платон на друга.
– Ничего я не подсаживал, она сама хотела, – как ребёнок отнекивается Яр, указывая на меня.
– Время вечер уже, вы даже не обедали! – продолжает ругаться Платон, а я сижу и улыбаюсь, как дурочка.
– Давайте поужинаем, – предлагаю я и пытаюсь подняться с дивана, но это не получается сразу сделать. – Ой, я ногу отсидела.
Правая нога словно ватная и я не могу её даже поставить нормально. А с Яром та же история, он, как и я ногу отсидел и поднимается, охая словно старик.
– Убогие, – иронично изрекает Платон и уходит из гостиной первым, за ним волочатся провода, торчащие из приставки.
– Он её что выбросит? – с ужасом уточняю я у Яра, они всё же друзья и тот получше знает характер Платона.
–
Я повторяю, за Кольцовым и хватаюсь за него, так вместе мы и движемся на выход, припадая на ватные ноги.
Мы с Яром приковыляли на кухню и сели за стол. Платон уже греет ужин и накрывает на стол, закатав рукава рубашки по локоть. Он молчит, лишь бросает в нашу сторону недовольный взгляд. Мы с Яром переглядываемся словно нашкодившие дети и не знаем, как выруливать из этой ситуации.
– Металлопрокат, – одними губами произношу я, так чтобы Яр меня понял.
Кольцов не понял.
Он близоруко щурится и одним скривившимся лицом просит повторить. Я ловлю момент пока Платон отвернулся и достаёт из шкафа тарелки, наклоняюсь к уху Яра и шепчу ему:
– Спроси его про металлопрокат.
– Как там с прокатчиками? Разрулили? – резко спрашивает Яр, я едва успеваю выпрямить спину.
– Всё гуд. Даже с выгодой. Арматура уже пошла на стройку, до завтра Гурин должен скинуть нам неустойку за срыв сроков, – рассказывает Платон и ставит нам тарелки.
Блюдо для меня Маркелов ставит дальше, чем я сижу сейчас и до меня доходит, почему Платон так недоволен.
Он же ревнует меня к Кольцову! Глупость какая! Зная про чувства Платона, я думала о том, что, между нами, что-то возможно, но Яр! Первый бабник на деревне, сегодня у него одна, завтра другая и я бы даже врагу такой участи, как Кольцов не пожелала. Ветреный и безответственный, да ещё и на плойке помешан.
– Можно я завтра выйду на работу? – интересуюсь я и спешно пересаживаюсь на стул дальше, чтобы Платону не пришлось просить меня отсесть.
– Нужно. Я же без тебя как без рук, – улыбается мне Платон и передаёт тарелку для себя.
Я, недолго думая, даже вовсе не думая, ставлю её рядом со своей, отчего светлые глаза Маркелова светятся.
– А я можно ещё день прогуляю? – спрашивает Яр и с интересом разделяет бумажную салфетку на две части, оторвав второй слой от цветной основы.
– Поедешь на сто третий объект, проверишь как там всё, – говорит Платон, на что Кольцов надувает щёки подобно рыбе фугу.
Я беру вилку в руку и почти успеваю ткнуть Яра, но её перехватывает Платон.
– Соколова, можешь меня вилкой потыкать, а его не трогай, – он говорит это серьёзно, но уже через секунду мы все втроём смеёмся.
Ужин нашей маленькой и весёлой компании проходит неплохо. Выпуск новостей добавляет тем для шуток и когда Яр уходит, понимаю, что у меня живот болит от смеха.
Я убираю со стола и мою посуду, пока Платон провожает друга. И осознаю, что сегодня впервые за долгое время у меня по-настоящему выдался спокойный день. Никаких новых проблем и страхов. Не нужно прятать деньги, даже ни разу я о них не подумала, не считая утра и мыслей о деньгах на проезд. Простая человеческая жизнь, которую мне точно не суждено было жить вместе с Киром.