Будущее в тебе. Лёд и пламя
Шрифт:
Когда ребята ворвались в последние двери, я не утерпел и зашел в комнату, откуда вывели меньше всего пленных, всего двоих финнов. Когда я включил свет, меня чуть не вывернуло наизнанку. Шесть кроватей из восьми были залиты кровью, в воздухе стоял запах, будто в скотобойне. На всех залитых кровью кроватях лежали трупы, с практически отделёнными от тела головами.
— Да, Шерхан, как всегда, в своём репертуаре, — подумал я, — вот же ленивый, балбес! Не любит себя ничем утруждать! А, что – прошёлся тут вдоль кроватей, топориком потюкал, и возиться с пленными не надо. Риска, опять же, никакого, а вдруг какой-нибудь упёртый финн возьмёт
Эта мысль меня почему-то зацепила, и я, как полный параноик, начал заглядывать под подушки на всех кроватях, где лежали трупы. Когда под одной из подушек я нашёл "Вальтер" на боевом взводе, я уже по-другому взглянул на действия Шерхана и его кровожадность.
Проанализировав все известные мне эпизоды проявления жестокости Наилем, я удивился. Каждый случай, когда Шерхан проявлял свою звериную натуру, совпадал с моментом, когда решалась наша судьба, собственно, наша жизнь и его, естественно, тоже. Когда всё было более или менее спокойно, это был милейший человек. Я даже сам видел, как он накладывал из своего котелка кулеш в миску финской девочке. Ребятишки из деревни Суомиссалми каждый день паслись в расположении нашей роты. И ни один из маленьких финнов не уходил домой голодным. Каждый уносил или булку хлеба, иногда банку консервов и почти всегда полную миску солдатского варева.
Получалось, что Шерхан никакой не кровожадный монстр, а человек, который просто очень хочет выжить. А гены предков, жестоких воинов Чингисхана, помогают ему это сделать. Наверное, Наиль, предчувствует беду, и таким вот способом безжалостно уничтожает грозящую ему смертельную опасность. Вот и сейчас, это единственная комната, где финны убиты во сне. В другом помещении, которое зачищала группа Шерхана, уничтожен только один финн. Да и то его зарезал Ежов, пырнув ножом, когда тот попытался оказать сопротивление.
Из этой вонючей финнобойни я вышел как раз в тот момент, когда из последней зачищенной комнаты выводили двух человек. Это были генерал Финской армии и какой-то человек, одетый в гражданскую одежду. Они единственные из всех захваченных нами пленных были одеты – один в генеральский мундир, второй в богато смотревшийся костюм. Остальных пленных сгоняли в санитарный узел в одном нижнем белье.
Всё, с офицерами, кажется, мы разобрались, осталось только проверить найденные туннели, и можно считать, что мы полностью захватили контроль над этим громадным дотом. Для зачистки подземных ходов я в каждый отправил по четыре человека. По моим данным у этого дота имелось четыре пулемётных башенки, к которым должны вести подземные ходы. Было ясно, что обнаруженные туннели и являются такими ходами к пулемётным башенкам. Скорее всего, каждый туннель разветвлялся на два, по числу пулемётных гнёзд. На любой из этих пулемётных точек могли находиться финны, и нужно было нападать на них одновременно. Поэтому мной и было отправлено в каждый туннель по две пары автоматчиков. Сам я встал недалеко от двери в санузел, чтобы одновременно контролировать пленных штабных офицеров и вход в подземные ходы.
Минут через семь мне показалось, что из ближнего ко мне подземного хода раздались две автоматные очереди. Я насторожился, подошёл к настежь открытому люку, закрыл его и через амбразуру стал туда периодически посматривать.
Ещё минут через десять появились Кузя и Шерхан, каждый из них тащил за ноги по одному трупу финна. Картинка была полностью сюрреалистична, можно сказать,
Все эти мысли занимали меня всего несколько секунд. Время на фантазии не было, и я, как только различил знакомые лица, сразу же открыл бронированный люк. Однако, всё время, пока ребята приближались, моё сердце учащённо колотилось. И уже не от вида крови и мертвецов, безвольно бьющихся головами о бетонный пол. Передо мной встал вопрос – где остальные два моих красноармейца? Почему возвращаются только двое, когда в туннель уходило четверо? О плохом думать не хотелось, но лица приближающихся ребят были слишком мрачны и суровы.
Я не выдержал, пока ребята доберутся до люка, и когда до них оставалось метров десять, крикнул:
— Кузнецов, что там случилось? Где Хазин и Парфёнов?
Кузя остановился, выпустил ноги мёртвого финна, тяжело вздохнул, потом вытер рукавом вспотевший лоб и только потом ответил:
— Да живы они, живы! Я, товарищ старший лейтенант, их оставил в одной из пулемётных башен. Вдруг финны зашевелятся, вот и будет им подарочек. Оттуда всё отлично простреливается на 360 градусов, да и машинка там стоит, внушающая уважение. Спаренный крупнокалиберный пулемёт. Правда, система незнакомая. Наши ребята из таких ни разу не стреляли, но, думаю, Хазин разберётся – он парень башковитый.
— Кузя, а много там было финнов?
— Да нет, только двое, и оба сидели в одной башне, вторая стоит совершенно пустая. Наверное, эти двое исполняли роль ночных дежурных. Башня рассчитана на пулемётный расчёт из четверых человек. Эти два лоха расселись внизу башни и попивали чаёк из термоса. Я даже к ним и не подкрадывался, просто подошёл метров на семь и расстрелял из автомата. Когда направил на них ствол, глаза у них были как у коров, даже, ей Богу, жалко было нажимать на курок. Эти телки даже к оружию не потянулись.
На сердце у меня заметно полегчало, и лица ребят уже не казались такими мрачными и хмурыми, и в туннеле, вроде, как будто посветлело. И я, уже более весёлым голосом, произнёс:
— Ну, что ты там встал-то, весь проход Шерхану перекрыл. Притомился, болезный? Давай, тащи быстрей своего мертвяка – если взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Когда Кузнецов дотащил свою ношу до конца туннеля, я помог ему вытащить труп в коридор. Шерхан свой груз вытащил сам. Встав невдалеке от люка, мы решили перекурить, естественно, мои трофейные сигареты. Стояли, молча, и дымили не больше минуты. Потом я не выдержал и спросил:
— Кузя, я вот, всё равно не въезжаю, на кой чёрт вы тащили сюда эти трупы? Может быть, ты думаешь, что здесь открыт филиал финского морга? А представляешь, какой здесь будет воздух, если мы задержимся в этом доте?
— Товарищ старший лейтенант, да там, в башне, совсем места нет. А если бой начнётся, то эти трупаки будут нам очень сильно мешать. Если их оставить в туннеле, то пролезать через них – целая история. Там, конечно, есть одно место, где можно повернуться, но я посчитал, что оставлять там трупы не следует.